Радость, радость! Где ты, чистая!
Где ты, детская, хорошая!
Мук не выдержав, не выстояв,
Язвой хвори запорошена.

Только умершие – заново
Понимают слово радости:
Нет огня и страха адова,
Нету боли, нету старости.

Но живущие упорствуют,
Часто молятся и крестятся,
Загребая небо горстями,
Вверх выстраивая лестницу.

Да ступени – вавилонские!
И от крови пальцы слиплися,
Колбасу рубая конскую,
Из коней апокалипсиса.

Жизнь – осмеянная дурочка,
Что живым живое прочила.
В пустоту играет дудочка,
Пробивая ложь пророчую.

Но глухое почитание
Страха божьего вменяется.
Разделить людей питанием?
Вера в пищу…получается?

Все же блюда – ритуальные,
К одному, к другому празднику.
«Кто не с нами, христианами,
Те больные безобразники».

Невдомек им, что христовая
Кровь не в забродивших градусах.
Что́ же, ударяя в голову,
Поражает мозг безрадостный?

А закваска? Те ж бактерии,
Чьи токсины ядом мечены.
Тело Бога – в кафетерии?
Тело Господа – испечено?

Почему б не причащаться нам
Свежим соком виноградинок?
Почему б не насыщаться, как
Делали эссеи  ранние?

И ведь черным же по белому:
«Не убий» – об стенку сказано.
Бойни, кухни, базы спелою
Жуткой вишнею измазаны.

И милее кара Господа,
Гнев и страшный суд с пророками.
Уж всего себя, до остова,
Человек проел пороками,

Окороками, зароками,
И оброками, и браками,
Долгостройками и сроками,
Дураками и бараками.

Жили-были как прапрадеды,
Ели-пили так и будем впредь,
Чтобы причитать над «праведным»:
«Лучших Бог берет и губит смерть».

Все ж болезни – от питания,
От убийственной традиции.
За столом не радость – мания
И благополучья фикция.

Слезы, вздохи по покойному:
«Кабы знать»… «Да если б вовремя»…
…Трепыхалась свечка, словно бы
Чушь опровергая скорбную.

Лишь душа, душа умершего
Знала радость несказанную.
Ликовала как безгрешная
И была такой… С бескрайнею

Единясь любовью Господа,
С самым любящим Родителем.
…За столом спаслись от голода.
Пожалели душу. Выпили.

И пригнуло, не оставило,
Чувство и игры, и глупости,
И постыдного бесславия,
Бестолковости и трусости.

2014 

«Человек забыл себя, утратил свое назначение, призвание – радость. В чем она? Запечатлеть в себе Христа внутренним составом, всем своим сокрытым и явным существом. И божественным потенциалом свидетельствовать о себе как о новом творении.

Инквизиторский грехоцентризм  поставил мир на грань гибели и привлек люциферовы врата дьяволоцивилизации. Тысячи летучих мышей кружатся над городами и впиваются в несчастных по причине того, что церковный колокольный звон вещает только об одном: грешные, ничтожные, ни на что не годные…

Ничтожно видеть грех! Оскорбительно фиксировать больного на его болезни. Где способные вдохнуть в него радость чудесных перспектив? Где светлые строители, могущие распахнуть новые двери и врата и сказать им: «Выходите, вы свободны!» – «Как? Мы свободны? Мы погибнем! Мы привыкли к зловонным лужам и городским миазмам. Мы не можем без наших помыслов и ближних, привычного уклада и врожденных предрассудков, без общепринятых норм и привычных ходов». – «Выходите! Вы свободны».

Блаж. Иоанн

Чтоб не мучить других и себя,
Хватит к людям, в их судьбы врываться.
Жизнь опять потечет, не слепя
Блеском встреч и внезапных оваций.

Жизнь нас всех разведет по кривой,
К идеалам, для каждого разным.
Быть собой – возвращаться домой
И от скуки не впрыгивать в праздник,

Как в последний вагон, на ходу.
Неизвестно, куда он заедет…
Быть собой – быть с прощеньем в ладу,
Старикам помогая и детям.

Быть собой – не терзаться ничем,
Занимаясь одним интересным,
Не имея понятья зачем,
Совпаденьем считая чудесным.

Видеть в зеркале то, что внутри,
Находя красоту и здоровье.
Не зацепят слепцы, глухари,
Что застряли в топтанье слоновьем.

Не затопчут ни быт, ни нужда –
Денег, времени столько не надо…
Как статист ты всю вечность прождал
За чужими кулисами… ада.

2014

Тяни ручонки свои детские,
Обнять доверчиво тяни.
Хоть обступают хари мерзкие
И длинно-тягостные дни.

Природа, даже та – растаяла,
Уйдя в чистейшее тепло.
Но человек – скотина стадная,
Заматеревшее трепло.

Сейчас одни лишь псины тощие,
Одни не лезут говорить.
Тяни ручонки – лишь на ощупь и
Возможно масла не подлить.

Во тьме огня черногорящего
И пожирающего стыд
Тяни ручонки свои зрячие,
Ведь только в них и смысл сокрыт.

Какая сила оградимая
В двух тонких ниточках души.
В час зверя, чуткая, любимая,
Бесчеловечность сокруши.

2014

Мы близко подошли друг к другу
И откатились как шары.
Холодные шары испуга
И отчуждения жары.

И нету видимости вящей,
Чем эта видимость вещей:
Лишь видимость умов парящих…
Профессора прокисших щей!

Так игнорировать… открыто,
Открещиваться хлестко… в дых…
И дружба бесами зарыта,
Сожрал зубовный скрежет стих.

Дай Бог, чтоб всё же я ошиблась
И не нарушила ваш ритм
Жить без меня душе на милость.
А я-то думала: горим!

А я-то обольстилась встречей:
Пылали ж истины стихов?
А мирный Питер переменчив…
Военный Киев всё таков.

2014

Мир не спросит, чего я хочу.
Не хотящий – по праву и счастлив.
Я и сам веселюсь и лечу,
И не множу обид и напраслин.

Всё что нужно сейчас и потом –
Это чистые, новые клетки,
Ведь из них создается фантом
И реально, физически крепнет.

Я и сам и корабль, и весло,
Парусами полощется платье.
Подтолкну все печали на слом –
Не хочу ни считать их, ни знать их.

В поле выйду, вздохну широко́ –
Я и сам целый воин по праву!
Бо́льших свет и не знал дураков,
Как и, впрочем, не знал себе равных.

2014

И снова начало пути:
Вместо улыбки – гримаса,
Вымученно в утиль
Сдается время, по часу.

В начале пути одинок
Всяк маломальский воин,
Но опыт вчерашних дорог
Удвоен, а в сердце – утроен.

На новом пути всегда
Буксуют старые мысли,
Но ожидают три «да»,
Что три ореха разгрызли:

1. Путь всё еще открыт.
2. Путь для тебя оптимальный.
3. Ты до сих пор не забыт
Ни Богом, ни жизнью тайной.

И тайна сия велика
Есть, как была и будет.
И не в чем себя упрекать,
И годы тебе не судьи.

Откажись от всего наперед,
Оттолкнись от точки опоры,
И Землю перевернет,
И ямы вывернет в горы.

Рот закрыв на замок,
Уйдя в себя без остатка,
В начало пути, без дорог,
Не зная куда, украдкой,

Не радуясь, не скорбя,
Не жадничая, не транжиря,
Ты обретаешь себя,
Как и всё в этом мире.

2014

Распустишь лето по травинкам,
По перьям облака вдали,
Сменяешь горы на равнины?..
Дождись любви!

Запьешь свой страх вином и элем,
Осенним трепетом ольхи,
Смолой вечно-зеленой ели?..
Дождись любви!

В снега заляжешь, в шелк хрустящий,
Дровами в старенький камин,
Затлеешь искрой «настоящей»?..
Дождись любви!

Отринешь толки, пересуды,
И выжмешь правду из груди,
Проголодаешься до зуда?
Дождись любви!

Растянешь годы на столетья,
Заменишь цифры на нули,
Устанешь, никого не встретив?
Дождись любви!

Рассеешь все свои сомненья,
Достигнув логики судьи,
Не ожидая вдохновенья?
Дождись любви!

Весь мир лежит как на ладони
И ты хозяин всей земли,
Живешь в дворцах, а нету дома?
Дождись любви!

Забудешь, кто ты и откуда,
Счет потеряешь дням своим,
Не ждешь ни радости, ни чуда?
Дождись любви!

Отрапортуешь, как на службе,
Отдав свой долг в кругу семьи,
И больше ничего не нужно?
Дождись любви!

Ты добр, порядочен и всё же
Всю жизнь  как рыба на мели,
Процент свободы так ничтожен?
Дождись любви!

Придумаешь свой мир, свой принцип,
Как правят духа короли,
Какому богу помолиться?
Дождись любви!

Создашь ли памятник нетленный,
Себя в искусстве проявив?
Не избежишь иллюзий плена…
Дождись любви!

Когда весной лавиной грянешь,
Тогда особенно смоги
Наперекор теченью… Рано —
Дождись любви!
Дождись любви!

Будь милостивым без обмана,
Правдиво, искренне живи.
Любовь приходит лишь к упрямым.
Дождись любви!
Дождись любви!

2014

Всё не вкусно. Пора голодать.
Пить лимонно-медовое солнце.
Рано-рано для жизни вставать.
Обливаться водой из колодца.

Упрощая и быт, и наряд,
Обостряя все органы чувства…
Если всем не доволен подряд,
Не находишь отрады в искусстве,

И бессмысленным кажется день,
И заучены телодвиженья,
Не находится искренних тем
Для беседы, и нет достижений,

Перестань беззаветно жевать
Для конвейера переработки.
И пробьется в глазах благодать –
В чистых светочах, ясных и кротких.

2014

Зализанные слезами виски
Волос, затянутых в хвост…
Опять мы к истине так близки,
Как шаткий веревочный мост.

Безумно условный в разодранной тьме…
И где ж еще можно так драть
Шкуру друг с друга? На самом дне
Морока денежных драк.

Канатная, из надорванных жил…
За обрывок, пока висим,
Хватается «не умеющий жить»,
Но умеющий не просить,

Думающий поверх голов
В ошметках погибших миров,
Всеобщего помраченья умов,
Рекламствующих городов.

На запястье, сермяжную, намотав,
Очевидную до простоты,
И как страховку в горах завязав
Потуже пояс беды.

Выжил… сначала подохнув для всех –
Неприглядной правдой стянул
Волосы, дыбом вставшие вверх,
А схватившись за них – сиганул…

вверх…

2014

Кино угасшее светило,
Театра нарочитый блеф.
Душа шагнула дальше мира,
Смысл развлечения презрев.

Долбит, взрывает, режет в кадрах
Сценичный бред полувранья!
А если всё исчезнет завтра…
В чем мысли обрести себя?

Пустые тайники художеств
Смердят гордынею творцов.
Их голод нарциссизма гложет –
Мертвы и духом, и лицом.

Как холодны, глупы движенья.
Тела в трико – а не балет.
Одно лишь самовыраженье,
Рисунка танца нет как нет.

В угоду пошлости минутной
Худреж все роли искромсал.
И жестом диким, слогом мутным
Актеры опускают зал.

Баландой, музыкальной кашей
Толпа объелась, обпилась.
Ползет искусство червем фарша,
Над фаршем сердца посмеясь.

2014