Душа от холода устанет —
Светить в кромешный этот ад,
Где червь гигантской тенью встанет,
И нет пути вперед-назад.

Но есть мгновение затишья
Над вознесенной головой…
Услышь его — и выше, выше
Вздохнет свободный светоч твой.

Когда вас обличит в гордыне лучший друг,
И вам захочется с землей смешаться,
Иль камнем замолчать,
Иль в линиях разлук
Листом пропавшим, одиноким затеряться,
То знайте, в вас — о н а…
Спешит свой лик сокрыть,
И пасть, и умалиться — чтоб остаться…
И даже высший подвиг совершить —
Чтоб выше звезд самих забраться.

В великом таинстве любви,
Перепахавшей тело, душу,
Мы незаметно обрели
Покровы истины воздушной.

Второстепенно отойдут
Болезни, страсти и рыданья.
Мы удивленно там и тут
Отыщем свет неувяданья.

И этим пламенем живым
Излечим очи и языки
И вынесем из тел жилых
Неумирающие блики…

В отметинах судьбы береза —
А все равно бела.
За высь небесную берется
Светлее, чем вчера.

Вновь каждой веточкой вникает
Весною в синь
И благодатью истекает —
Кому не попроси…

(Микаэлу Таривердиеву)

Микаэл полутонов…
И смещенных ближе болей…
Полурадость полуснов…
В стуке сердца — сильных долей…

Много воздуха в словах
На живом распетом слоге…
Микаэл — Шекспир в правах
Вещей музыки у Бога…

Встречу холод трудом
и посевами.
Буду песней, постом
мглу рассеивать.
И прольются снежинки
из глаз моих,
Потепление живности
празднуя…

Как люблю я ветра ночные,
Разбивающие все зло,
Приносящие дождевые
Думы росами на чело.

Как гонцы перемен великих, —
Расчищающих света лазурь…
Тех незримых, святых и тихих,
Ободряющих сердце бурь…

Учусь у плодов отдаванью…
Так запросто —
Косточку вон! —
Уже отслоенным рывком
От мякоти сладкой, желанной…
Всем — низкий глубокий поклон —
Принявшим созревшую тяжесть…
К чему же цветение наше
И почек
Упорный подъем?

В Рождественскую ночь открой глаза…
Глаза — у сердца,
Сердце у природы.
И в естестве, как в свежести гроза,
Тебя сразит единство всех народов.

Наполнит ароматом всех цветов
Живым проникновеньем отовсюду…
И волны
Ветра запахов и снов
Найдут давно забытый привкус
чуда…

Пустынник сбрасывать листву
Готовится перед цветеньем —
Когда увяли даже тени
И жить уже невмоготу.

Иссушен собственным огнем,
Исколот иглами колючек
И от бесстрастия измучен
Язык, пророчествовавший в нем.

Ветвей разлогих широта
Над бедною землею старой…
Корней так близоруко-карих
Глубин прозревших теснота.

Еще нежны листы утех…
Еще по-юношески гладки…
Но тайной важности догадки
Тотальный впитывают смех.

Беззвучно вырвется поток
И потрясет до основанья,
И сонм бутонов ликованья
На грудь пустынную падет.