Город Васильев,
Остров студентов,
Берег России —
Купцов и поэтов.

Балки и тралы,
Символов стая.
Я по каналам
Твоим полетаю.

Нотами строчек,
Ветками линий.
Стрелка — заточена:
В бой, эскадрильи!

Римский, не Финский,
Залив для мелодий.
Где-то вдоль пристани
Корсаков бродит.

Так ли не спится
Ночью белёной
Юным девицам
От глаз Гумилева,

В бровь — косоватых,
Мечущих звезды…
Пирс для крылатых —
Васильевский остров.

1991

Когда снега ручьями разольются,
А по камням изгибы побегут,
Кудрявые улитки разовьются
И платье распадется на лоскут —
Запахнет жизнью…
Оборвутся балки,
Раскрошится доверчивый гранит.
И будет утро, и не будет жалко
Гармонии, стоящей на крови.

1992

надо куда-то пойти,
что-то сделать,
кого-то найти.
но я непростительно гола
влажной медью тромбона

одеваю тряпье —
подбираю…
и нутро свое
прикрываю,

но не хватит
и всех заплат света
на пространство
поющее это…
даже красного
с черным
над захватанным
горлом.

1992

Вызываю на себя
губы ваши —
улыбающиеся
разукрашу,

распетрушу в пестроту
откровенья,
что по сторону, по ту —
вдохновенье!

1992

1
узкие
столбцы
тусклые
сосцы
околевшей
суки
одолевшей
скуки

2
от скуки
я телом уже,
от скуки
схожу на нет…
как будто бы
отутюженный
и выставленный
скелет.
Вокруг
то буря, то натиск —
живительны и громќи!
А мне так хочется
спати
и слушать свои
позвонки.

1992

таращу
глаза —
все чаще
слепа

то воздух
«слезит»
полоску
зари,

вверх ноги
задрав
лес бродит
устав

то черная
синь
к вечери
басит

то мертвенный
звон
на вертеле
слов

и вдруг в облаках —
живительный взмах!

1992

В ночь как в могилу ложусь —
Сил неистраченных груз.

И как свидетельство в том —
Звезд наперченных кругом!

Эту разруху мне грызть —
Остро оконченных брызг,

Эту муку просевать
В мерзлую вечность-кровать…

1992

Весна! Безумствуют студенты.
Одеты — кто во что горазд,
И прячет тел весенний растр
Незрелые безудержные маки…
Но ярки!
Ярче яркого наружу
Выносятся, спешат глаза и платья,
Полотнища, глазищи —
Столько пищи
Голодным юным лбам,
и демонстрантам
Вдруг столько не объятого пространства —
И плеч не обнятых,
не сбитых с толку амуров
да и жрецов, давно заклятых,
из деканата…
Весна!

1992

Рявкнет ящик почтовый беззубым нутром.
Над моею облупленной аркой
Месяц — страж безголовый — сияющим ртом
Беззаботно закурит цигарку.

Я глотаю все это сияние всласть
И, едва удержав до рассвета,
Подпираю собой всю небесную страсть,
Что ложится на плечи поэта.

1992

пусто вам, дети, будет…
хруста костей на хрусте
детских неразвитых грудей —
война вас
разбудит…

рано вам, дети, рано —
эти незрячие раны
карих, зелено-синих…
как траву —
скосили…

1992