Хлеб в соль,
Тело в дело.
Устремляю боль
В радости пробелы.

Жизнь в риск,
Дни — в годы.
Сердца голый писк
В океан свободы.

1993

Задушены фразы
Галстуком лжи:
Не любишь? —
Так и скажи.

Вместо ответа
Улыбка змеей.
И галстук какой-то
Не твой.

Ты их вообще
Никогда не носил.
А в этот —
Булавку вонзил.

Давишься,
На себя не похож.
Змеится галстуком
Ложь.

Да в модной булавке
Глубины мои
Застряли
Рубинами…

1988

Слепая, мокрая жалость
Стирает дни.
От осени — все что осталось —
Глаза одни.

За толпами серых шинелей
Сплошных дождей
Растеряны… В белой постели
И ночь, и день.

И выплаканы, и безбровы
Глаза любви.
Все ищут душу и крова.
Возьми мои!

1989

Услада вечера — дождя сырые лапы:
В прихожей хлюпают, потом в моих глазах
Стихают, тяжелеют в старых драпах
И в не дострелянных зонтах.

И вдруг случайное движение озноба —
Продета в чашку, греется рука,
Бумаги скомканной осевшие сугробы
Перетекают в облака.

Спасибо, дождь, за добрый тихий вечер.
С тобою тоньше блики красоты.
Единственный мой друг… Пылают свечи,
Как одиночества цветы.

1989

Жизнь дороже.
Письма реже.
И луна
худою рожей.
И зима
меня зарежет
холодом
и бессапожьем.
И земля
в меня забросит
одеялом
и подушкой.
Ветер
тело отморозит
и оставит
только душу…

1992

Урод —
стоящий у самого рода,
у корней настоящих,
собою, болящим,
являя огрехи породы.

Ее одержимость
и живость,
но только не лживость.

Стою очарованно,
руки ломая,
и губы разорвано
лыбятся — ровно,
таинственно… все понимая.

1992

Мычание,
ржание,
просто миродрожание —
В наших губах и легких
ветер далекий.

С утра и до вечера
будто бы есть чего
делать —
гулять, загонять
дух свой в тело.

А после
дрожать
меж небом-землей зажатым,
на мумию схожим,
под одеялом кожи.

1992

Листьями сыграно
В солнечном прочерке
Все, что мне выдано
Днями полночными:

Что-то последнее,
Что-то просящее…
И не победное,
А уходящее.

Осень короткая.
Снега — по щиколоть.
Узкое, кроткое,
Выстоишь ты-то хоть?

1992

Мышки
от голода бегают
вперемежку с мурашками.
Из тела
худого и белого
дух — на выдохе!
Если б
башка не болела
на вдохе — от холода,
Я бы
давно полетела,
сомнения вытряхнув…

1992

Бравый детина в отставке
Наперерез мне:
«Девушка, там же война!»
Пафос его гордо-гадкий,
С зубов — слюна.

Вот потому и иду я
В кабину времени,
К друзьям сухумским в прорыв…
Голосом дотяну ли
Руки до них?

1992