(В. С.)

Все пророчили тебя мне в братья,
Но и другом ты не стал моим.
Переросшие свои объятья
Я сложу, как крылья херувим…
Под невыносимым женским платьем…

(В. С.)

Твой слог
мне ранит слух
Войной и правдой.
А искренность —
Как та стена,
Которая всегда
тебя напротив:
И по лбу бьет,
И выстоять поможет…
И я люблю ее
цветами обнимать.
А интуицией,
единственною Морзе,
выстукивать
всем сердцем —
Мой родной…

Уже не предаюсь словам
С былою легкостью и страстью…
Из старых нот, из редких красок
Их собираю по слогам.

Закидываю в море сеть
И восхожу вдоль скал отвесных —
Те крохи после птиц небесных,
Те волны после рыб воспеть…

Не чуя рук, не чуя ног,
Лечу ль, от холода ль скрываюсь,
В один светящийся комок
Сжимаясь.

Обрывки пледа на плечах
И плоть полуистертых джинсов…
И, кажется, мой дух зачах,
Но не разбился.

Длинней эоловой струны
И тоньше ветреного шлейфа…
К вам — духи звездной стороны,
К вам — эльфы!

(удивительная история одной скульптуры)

Из Эрмитажа выйдет Беатриче
И худеньким плечом не поведет,
Что без одежд…
Зашепчут: — Неприлично…
Но ей с рожденья нагота идет.

Нева омочит трогательный мрамор,
И вскружат бабочки над головой венок.
И львы пойдут за ней,
И сфинкс взлетит упрямый,
И наведет Кутузов* свой бинокль.

В «Литературном»** — спешно зарисуют,
Зааплодируют в Саду***,
Где так смешно в корсет Екатерина зашнурует…
Буду показывать, снимать в Доме Кино.

А в булочной объявят сумасшедшей.
Подростки стройность линий оболгут.
И уличный трубач,
Вдруг онемевший,
С ближайших клумб нарвет цветов в трубу…

Под это гиканье и охи ротозеев,
Где восхищенье — варварству сродни,
Она под сводом Русского Музея
Укроется… Лишь в храмах и доселе
Прекрасное возможно сохранить.

* Памятник Кутузову у Казанского собора.
** «Литературное кафе», где собираются художники.
*** Екатерининский Сад с памятником Екатерины II.

Моих гуцулов горная родня!
Моих грузин и киммерийских греков!
Скорей откройте горы — это я!
Пустите же мне в жилы громы-реки.
Пусть освежают голову мою,
Поникшее, измученную душу…
Я что-то вспомню, что-то сочиню
И клич народный буду сердцем слушать!..

Ты снилась, Бэлла,
Молниями глаз больших и влажных!
Вновь ты посетила,
Как талисман…
И чистый твой анфас —
Из редких лиц, что встретишь —
Всякий раз
В нем лермонтовская живая сила
Меня хранит…

Вот так и я — все с осенью грущу:
Лечу, роняю листья и краснею,
Пишу с ошибками вам письма и молчу
Просветами заброшенной аллеи…

Учусь быть женщиной за все мужские жизни.
Учусь красавицей в пуантах на балах
И в буднях балансировать, и виснуть
Пушинкою — и в спорах, и в делах.
Учусь всей нежностью и девственной истомой
Носить и набирать себя плодом.
Хоть жизнь и приучает быть бездомной, —
Везде после себя оставить дом…

Лосин гусарских — стройность ног.
И декабристский вольный слог
Твоих речей. Кудрей избыток.
Походный беспорядок быта.
И трубка дыма крутит ус.
Слетает шутки острый вкус.
Вот-вот и — позовешь коня
Усталый вечер погонять —