Страшно упала культура в слоях образованных людей. Знание их сводится к узко специализированным дверям работы, заходят туда — и сидят, сидят дни напролет, не видя ничего и не слыша, варясь в собственном профессиональном соку… И когда ты к ним приходишь, смотрят на тебя как на дикобраза какого…

Уж на что попала я к хорошему врачу, так ведь и она смотрела на меня удивленными глазами, дескать, что ты за эдакое странное существо… Поражает энтузиазм самоуверенности наших профи, переходящий в фамильярный тон. Если бы в погоне за выживание эти прекрасные специалисты в своем деле и, в общем-то, хорошие люди имели хоть малейшее время и желание прочесть художественную, а не чисто профильную или развлекательную, книгу, послушать музыку, возвышающую сердце, то изменился не только тон их обращения к пациенту. Они бы увидели перед собой существо не менее ценное для общества, нежели сами. Они бы прониклись уважением к этому неопознанному объекту чужой внутренней воли… А развитый уровень культуры, бережное внимание к чужому горю (в данном случае болезнь) как раз и послужили бы тем связующим мостиком между двумя этими планетами…

Если бы врачи были немножечко Чеховыми, а чиновники Салтыковыми-Щедриными, общество бы так стремительно не «падало» вместе с неутешным падением отечественной гривны…

Моя врач, явно спеша и уже начиная нервничать, что я забираю слишком много ее драгоценного времени, без задней мысли и совершенно простодушно спросила меня, боюсь ли я всех людей или только врачей, то есть ее. Я опешила, глядя в это красивое, по-своему доброе и отзывчивое лицо, и в очередной раз разочаровала ее, ответив, что боюсь только врачей… Вместо обиды или рьяного отстаивания своей чести, дикобраз в ответ улыбнулся и…совершенно перестал интересовать…

Раньше радовало то, что тебе на приеме не хамят… из белых халатов. Молчишь, лишний раз не спрашиваешь, медицинские термины запоминаешь со скоростью света, чтобы потом расшифровывать их дома с латинским энциклопедическим словарем на пару…

Теперь же на робкий возглас твой: «Доктор, у меня есть надежда?», гиппократовец, смерив твое трепещущее и почти бездыханное тело взглядом, по меньшей мере, пророка, а, по мнению господина Норбекова, «взяв на себя функцию Господа Бога», своим уклончивым ответом отрезает всякий путь к выздоровлению…

Чувствуешь себя после этого не только облезлым дикобразом, но и бесполезным и ничтожным куском мяса… И в таком случае лишь твое великодушие, насколько оно имеет место быть и насколько велико, сможет победить покорность судьбе. А детское и преданное упование на высшие силы омоют хворое твое естество от налета уныния и саморазрушения-обреченности…

Крепись, болящий! Все мы пациенты у Бога… Развивай в себе то, что не болит. А оно обязательно вытащит за собой и отстающее болящее. Ведь когда-то древние, в отличие от современного девиза, уверяли в обратном: «Здоров дух — здорово и тело»…

А что лучше — быть широко культурным или узко здоровым… Всяк выберет по своим истинным душевным наклонностям…