Считая родинки у мамы на груди,
Как руны звезд рассыпанных в пустыне,
Ты молока туманные пруды
Искал как имя…

Кто ты и что ты в мир принес…
Иль свет своей звезды приблизил…
Иль сквозь тебя сто тысяч звезд
Сверкнули книзу…

Умирала на руках ворона
И безмолвно говорила мне:
«Нет такого на земле закона,
Что с рожденья кто-то предан тьме…

Вовсе мы не черные и злые…
Фиолета синего атлас…
Это по привычке наслоили
Люди осуждение на нас…

Нас никто, нигде не привечает.
Наше “кар-р” — о каре говорит…
Да, мы часто вестники печали…
Очищать от падали — наш быт…»

Говорила… А по ней живились
Серою толпою блохи всласть…
Черные жемчужины светились,
Собирая слезы вокруг глаз…

Клюв могучий лишь наполовину
Древностью покрылся и золой…
Умирала синяя богиня
И была такою молодой…

Да, не все черно́, что чёрно с виду…
И не так наивна белизна…
Кажется, что серость безобидна —
Да полкрови выпила она…

За окном белым-бело…
За душой черным-черно —
Для страданий вспахана земля…

И не раз еще потом
Соберешь «плоды», с трудом
Обрабатывая горькие поля:

Еще долго сорняки
Будут, будут пустяки
Пустоцветов. Это тоже ты.

Пока солнце и висок
Не испепелят в песок…
И до хлеба вызреют мечты.

Прохладу воздуха иль духа
Вберут уставшие глаза
Оттуда — из дождя и пуха,
Где и рукой не указать…

Плывут живительные струи,
Всё наносное унося,
Глубинной высотой воркуя,
Заветной манной морося…

Нищий спит в обнимку с небом
На скамейке, в старых кедах.
Брючин сползших облака…

Он счастливый… Отдыхает…
В грязном кулаке сжимает
Безыскусность пятака…

Пахнут руки черносливом —
В сердце слива расцвела.
Черноземом пахнут нивы —
Золотится рог вола…

Пахнут свежие чернила —
Груди молоком тесны́…
Вот перо, что уронила
Птица первая весны…

Как поет в эти дни душа…
Дирижируют руки воздушно…
Ну а сердце — умелец Левша —
Все кует и зовет радушно

Эту легкость стрекозьих крыл
И подкованных ноток и капель…
Кто огонь в себе отворил —
Тот меча вознесшийся факел…

Когда на небе вырастет трава
И будет по чему ходить и бегать,
Взмахнут не руки — крыльев рукава,
А грудь отдаст бутон сердечной неги…

Земля разверзлась волнами песка,
Нависли вырванные глыбы глины.
Померкло небо, серая тоска
Ложилась, липла, превращалась в льдины.
И в котловане взломанных пластов
Лежал кувшин восточный, и сапфиром
Светилось дно его — осколок снов
Про золотое царствованье мира…
На этой неживой уже земле
Ютился маленький комочек леса,
И за него держались люди… Тлел
Восток… Комета кинула завесу
Глухого ожидания… Всяк ждал
Пришествия второго и причастья…
И языки одной понятной властью
Людей соединяли навсегда.

Давай мы станем одним целым?
Съедим по долям апельсин!..
Но ты оставил ноту си,
Как дольку страха, неумело
Деля…
Ломая то и дело
Всю стройность половин с оси…
Ее возьму…
Чтоб цельным, ценным
Войти в октаву высших сил…