Натяну
Подследники,
Парусину туфель белых.
В розовом переднике
Побегу
За синим небом!

Бьется
Так неистово
По бокам
И нивам
Сарафан батистовый,
Расписной и длинный.

Косы
К травам сочным
Наклоню в подарок,
Пропою
Высо́ко очень! —
В жизни никогда так.

Рита с белыми бровями
И окраскою коровы,
И с ресницами-ветвями,
И с ушами, как с короной.
Смотрит жалостно и тихо,
Лапами ко мне на грудь.
Эх, собака-собачиха,
Пожалел бы кто-нибудь…

«Девушка была такая тонкая
и прозрачная, что
в боку у ней была
видна морковка…»

(средневековье)

В бороду уткнусь твою
И немного попою

Полушепотом полей
Полушорохом аллей

Про морковку что в боку
Про коровку на лугу

На помятых облаках
На застиранных реках

От звезды и от сохи
В ушко говорить стихи

Захолустное…
Грустное…
Со скудными
Пашнями,
С кашею,
С постным
Солнцем,
С проезжим
Лицом подлеца
И с заезженным
Горькой
Лицом мудреца…
Я жалею,
Болею,
Живу тут
От Бога
И бодрствую.

Как капуста —
Еще не пусто,
Раскрываешь
Под звуки хруста…
Песни.
Песни.
Все больше,
Тоньше.
Листья.
Листья.
Порезы
Мыслей.
Жилы.
Жилы.
Идеи
Рдеют.
Сила
Сини.
И желтый
Желоб.
А за цветом —
Всего-то! —
Сота
Света —

Душа скорбит
О будущих страданьях,
Неясно лбом
Упершись в темноту…
Там, на свету,
Уже обступит
Берег дальний…
Невмоготу…

В ночи поет задавленно вино.
Его давили и теперь мечтают
И ждут, когда уже само оно
Вдруг янтарем прозрачным заиграет.

Наверное полезно помолчать
И в тесноте трудов, сомнений, стуж
Ослепнуть вдруг от света и начать
Нести в пространство золотую чушь.

Когда созвездия стремятся к середине,
На переносицу миров, времен и ныне,
Меж Рыб, Медведиц, в центре се́ти строк
Выходит фиолетовый цветок
И тут же прячется в сиреневых оплывах,
И снова пламенеет живо
В разумных и невидимых руках,
В закрытых наших ве́ках и в века́х.

Далекая свежесть
Осеннего утра.
И солнце подкатит
Под самое горло.
И ясность зарежет
Под самое ухо:
— Прохлада! Прохлада!
В молчании твердом!

Не так ли приходят
Снега за снегами,
За жаром пожары,
За тишью твердыня,
За паводком воды,
Слова за словами…
Далекая свежесть!
Далекое имя…

Роскошный август
Тушью горькой.
Мой белый агнец,
Брат мой Лорка.
И зелень степени последней,
И голос опоясан медью…
Бросает ветками в меня.
Вот он — из грома и огня.
И сыплет звезды на загривок…
Желанна осени секира!