Есть у меня поле,
да нет в нем березки.
И поле не мое —
а давным-давно продано.
Есть у меня радость,
да горьки в ней слезки:
Жить — не добра наживать,
а когда добро о́тдано.

Погреба доброты
смердят непролазные.
Хоть полслова доброго,
хоть бы нежности интонацию…
На ошейнике к компьютеру
сижу как привязана.
О мое попейшество!
Жизни просрация!

Есть у меня друзья,
но живут в телефоне.
Коллеги — по ту сторону
экрана мерцающего.
Пишу первому встречному
письма электронные,
оставляю комментарии
читателю блуждающему.

Здравствуйте, люди!
Вы живы, здоровы ли?
Градус навигации
сердечной накаляется…
Березка-то в сердце
свечой белоко́рою…
и светит, и растет,
аж в небе теряется…

Путеводит березка,
вокруг калина с рябиною,
да кленок багряный,
с дубком златоглавцем.
Вот мой сад-зелен,
отчизна любимая,
воля в поле,
если конь казацкий.

Душа вместе с телом,
что на коне всадник,
летит за березкой,
а настигает убогого —
ближнему служит,
поливает его садик,
возвращаясь к земле
из заточения долгого,

из цифрового невежества,
из трясинной экрани…
теперь понятно как
Мюнхаузен себя вытащил…
Доброта действеннее
любых обрядов и знаний…
Тайна всечеловеческой
соединяющей ниточки.