В городе потрясение!

Убили наидобрейшего и гениального художника Александра Валенту… С жестоким усечением Гловы и переломом хребта.

Все в шоке. Газеты трепещут… Болото богемно-властьдержащей тусовки всколыхнулось. Эта смерть, как акт совести для всех… И, видимо, такие бескорыстные чудаки-богоискатели еще должны погибать и так страшно, чтобы будить ожиревшие сердца, обросшие эгоизмом гниющие сознания… На такую высокую смерть идут добровольно со всей щедростью переполненного светом сердца… Низкий поклон таким великим мученикам, прометеям и творцам. Такие высокие сущности и идут по жизни в одиночестве, и умирают один на Один с Богом… Пряча за искрометной шуткой и широким раздариваньем себя свои нерешенные проблемы, свою неустроенную, но высвобожденную из обывательских догм, судьбу…

Оставьте жалости, господа!

Меньше всего они нуждаются в ней, ОНИ — настоящие держатели небес, настоящие носители Земли… Здесь, на своих ногах прошедшие нелегко, но радостно свои жизни. И там, перед Вечными Вратами, стряхнувшие только прах чужих страстей и амбиций с подошв своих.

Им, Пустынникам, сбрасывающим свои тела перед самым Цветением — Вечная радость, и память, и нежность!

А вы, унижающие талант, невежественные косы истории, свежующие направо и налево открытые свету сердца, трепещите и содрогайтесь — на ваши века гениев хватит, и пусть не своими жизнями, так смертями они будут вас зажигать и очищать и подвигать к Красоте…

Цветы пустынника

Пустынник сбрасывать листву
Готовится перед цветеньем —
Когда увяли даже тени
И жить уже невмоготу.

Иссушен собственным огнем,
Исколот иглами колючек
И от бесстрастия измучен
Язык, пророчествовавший в нем.

Ветвей разлогих широта
Над бедною землею старой…
Корней так близоруко-карих
Глубин прозревших теснота.

Еще нежны листы утех…
Еще по-юношески гладки…
Но тайной важности догадки
Тотальный впитывают смех.

Беззвучно вырвется потоп
И потрясет до основанья,
И сонм бутонов ликованья
На грудь пустынную падет.

декабрь 1997 г.