С младенчества веков,
С начала человека
Святое имя бога пел камыш,
И тонкий ветер собирал с цветущих веток
Его благоговение… Малыш

В то время оное
Вдруг затихал в участье,
Внимая чистому звучанию земли…
И было это молоком и счастьем.
Тогда и реки все молочные текли…

Со временем дитя
Немного подросло
И с трепетом наивным осторожно
К губам тростник в причастье поднесло
И в простоте запело имя божье…

Затем уж юноша,
Забыв копье и лук,
Познал впервые слово и стрелою,
Словно отточенным пером, в елейный тук
Макнул и написал почти святое.

И не было тогда
Больших и малых букв —
Всё, что писалось, было живо и священно,
И божье имя словом жгло, одновременно
Являлось слово богом в сонме букв.

Теперь же человек,
Мудрейший и седой,
Бумагу он марает как захочет
И слово «бог» заглавной литерой златой
Выводит, подымая к небу очи…

И думает, глупец,
Что святость он купил,
Что понимает глубь тоски неизреченной…
А бог грустит по малышу в истоках сил
В очищенной молитвами вселенной…