О человечество! Я на снегу, убитый,
Опомнился в пустыне среди звезд.
Всё на земле, что тяжестью налито,
Осыпалось, как листья мертвых роз.
Там что-то падало на землю и цвело.
И было розовым, зеленым, синим.
Мне ветер одолжил свое крыло.
Я все века на той земле осилил.
Я утомился без души парить.
И не на чем писать мне эти строфы.
Все предки — все арапы, пушкари —
Кричат во мне, чуть-чуть согреться чтобы.
Я сам не знаю, сколько пробыл тут.
Я не хочу ни вечности, ни славы.
В бессмертьи холодно. Хочу я в Петербург.
Одеться в тело. Кофе выпить. Знаю
Там, на столе, лежит мое перо.
Оно лежит, оно давно не пишет.
Хочу писать стихи скорее про —
Про то, как ветер веточку колышет.
Хочу пораньше встать, аж до зари.
Любить жену, письма ждать из Одессы.
Хочу я воли, воли!.. А цари?
Хочу я жить, хочу я!.. А Дантесы?
Я новых сто поэм еще замыслил,
И вот смотрю в глазницы пистолета…
В бессмертьи холодно. И холод в жизни.
О Господи! Куда пойти поэту?!