Перекупщики-крысы,
Скупив новогоднее всё волшебство,
Нам втридорога из-под полы
Продавать его будут.
Не попасть на «Щелкунчика»!
Да и с галерки его
Не увидит уборщица Маша,
Хоть вытянет шею и губы,
дрожащие губы…

Там, на празднике жизни — на сцене, —
И страсти кипят,
И болтается суженый Машин
На нитке завода,
Но любви настоящей все нет,
И в цветах не летят
На финальной струне персонажи
В объятия Нового года,
счастливого года…

Маша там, в темноте верхотуры,
Меж сдавленных тел…
А Щелкунчик залит
Неестественным пламенем славы.
Но не всё еще куплено
Крысами сумрачных дел:
Снег искрится, резвится везде! —
Но не в лапах оравы,
хвостатой оравы…

Тайна снежного кружева!
Как ты от нас далека…
Освежаешь, волнуешь,
Связуешь и жизни, и души…
Вот и Маша, сомлев,
Еле выйдя, дохнуть сквозняка,
Жадно белые хлопья глотает,
Как стрелки курантов сомкнувши,
ресницы сомкнувши…

И дохнуло на Машу
Всем будущим счастьем ее,
И мелькнуло на миг, как виденье,
И сжало в объятьях…
Маша в зал поднялась,
А снежинок тончайших шитье
Ее стан облегло,
Словно мерку снимая для платья,
для бального платья.

…Замело этот вечер давно
На дорогах судьбы.
Но я помню, как древко метлы
Мне в мозоли вонзалось.
А Щелкунчик мой милый
Из стенок своей скорлупы
Смастерил себе чудо-гитару
Всем крысам на зависть,
снежинкам — на радость!

2007