О Господи! —
то трусы… то бомжи…
нарциссы… казиновы… психопаты…
жлобы… наполеоны… алкаши…
пророки… демагоги… «перематы»…
«спортивки»… «лампа-па-сы»… «пиджаки»…
и без вести пропавшие в инете…
О Боже! —
то сынки… то старики…
И —
женщина, цветущая на свете…
1. Романс прощания
Я осталась без давних подруг —
Как-то все они попропадали.
Несчастливого прошлого круг
Разомкнулся, и чары упали.
Мои добрые души — друзья!
Я же рядом, но только за гранью,
Где жалеть меня больше нельзя,
Мной гордиться, нечаянно ранить.
Я другая…счастливая я,
Но не призрачным счастьем двухмерным:
Дом-работа, работа-семья…
Вроде все как у всех…да, наверно…
Но за гранью, где мир мой бурлит —
Необъятный, прекрасный и сильный —
Нету жалоб, печалей, обид,
Нет тревог и болезней трясины.
(Кода)
Не навязываю никому
Этот ясный источник зеркальный.
Каждый знает, что ближе ему,
Ведь у каждого мир уникальный.
Но, возможно, наступит тот миг,
И мы исподволь переплетемся
Корешками из юности книг
И мечтой, что сбылась, отзовемся.
Писем речка иссохла совсем.
Нету горя и в том, что отжило…
Я прощаюсь сейчас лишь затем,
Чтобы встреча скорей наступила.
2. Романс встречи
Когда ты любишь — звездный клад
Разлит под веками без меры.
Глаза любви на всё глядят
С великой нежностью и верой.
Всё радует, во всём есть смысл,
Ведь звёзды высквозят сомненья.
Охватит пониманья высь
И выведет из заточенья.
Тепла я больше не ловлю.
Сама свечу, сама люблю.
И только чистоту коплю.
Незамутненной станет речь,
Не будет хаоса и лени.
И каждая из новых встреч
Так неслучайно нас изменит.
Мы что-то главное поймем,
Ведь притянулись мы недаром.
Уже не судим — а поём,
Не приценяемся — а дарим.
Прогонит сердца жаркий стук
Непонимания испуг,
И в каждом встречном вспыхнет друг!
Когда ты любишь — нет вины:
Всё переплавит чистый пламень.
Когда ты счастлив — у войны
И горя власти нет над нами.
Рабы унынья и тревог,
Рабы сарказма и обиды…
Встречает каждый свой порог,
Но из-за слез его не видно.
Глухой порог переступлю,
И душу светом окроплю,
И чистоту я накоплю.
Когда ты любишь — звездный клад
Разлит под веками без меры.
Глаза любви на всё глядят
С великой нежностью и верой…
Иду в туман
Искать свою дорогу.
Не видно ни одной —
Открыты, значит, все.
Не спи, душа,
В привычке как в берлоге —
Спеши навстречу сгущенной росе.
Туман-туман…
Пирог из капель сладких
И именинных свеч
Ныряют фонари…
От выбора
И весело, и зябко.
Туман-туман — хоть весь его бери!
Забреду не на беду,
Ведь с доверием иду.
У мечты на поводу
не упаду.
Ну а если так случится,
Не мешает поучиться
У летящей птицы,
Как с пути не сбиться.
Утихли все
И мысли, и желанья,
Лишь праздничным теплом
Предчувствие в груди.
Туман-туман —
Вот повод для незнанья
Ни прошлого, ни что там впереди.
А если так —
Оставлю закоулки,
Пойду куда хочу,
Мне нечего терять.
Туман везде —
И в рукавах, и в сумке:
С идеей свежей нам ли пропадать!
Туман-туман…
Промокну вся до нитки,
Что напою собой
Деревья и цветы.
Найдется кров,
Знакомая калитка,
И выйдешь посветить, конечно, ты.
Я расскажу,
Отогреваясь чаем,
Как густо взбит туман,
Кисельны берега,
Каких друзей
В пути я повстречала,
И протяну кусочек… из тумана пирога.
Небо придавило как-то сразу
Снежными дождями напролет.
С тучами осталась с глазу на глаз,
А в душе — беспомощности лед.
Радостной приподнятости нету —
Вялости наснежило круги…
Не хочу по стоптанному следу
Повторять унылости шаги.
Воодушевление расплылось,
Деловой настрой сошел на нет…
Безусловной вере сдам на милость
Чувство личной силы и побед.
Проблеском уверенности тихой,
Нужности кому-то, куражу
Ощущаю в дум неразберихе,
Как люблю все то, на что гляжу.
2010
Наколдовала дождь с утра,
Чтобы умыться по дороге.
Из-за кулис этих высоких
Тихонько с заднего двора
На тонких каблучках пролога
Я в жизнь вошла, а там — игра.
И как-то верю, хоть убей,
Картонным задникам дешевым,
Ведь царствует над ними Слово
В накале чувств, в борьбе идей…
Хоть под луной ничто не ново,
Луна то ближе, то острей…
Играю ль, зрителем сижу —
Чего-то хочется иного…
Бросаю роль на полуслове
И восвояси ухожу —
Не в режиссеры, не в суфлеры
И не в «простые» билетеры
(Сам каждый ценен по себе!),
Минуя кутежи и споры,
Борьбу за власть — сиречь заторы
И на дорогах и в судьбе.
Колдую радость и покой,
Улыбку тихую и нежность,
Благодарение, неспешность,
Довольствованье простотой,
Приятие и силу знанья,
На волю Божью отпусканье,
И сдержанность, и торжество
Открытий тайных, объективность,
И смелость веры, и терпимость,
И в человеке божество;
Колдую горя забыванье
И внутреннее пониманье,
Догадок вдумчивый полет,
И праздничное милованье —
Все то, в чем сердце расцветет.
2010
Мечта не просит, не жалеет,
Не сравнивает и не ждет,
Не покупает — не умеет,
И ничего не продает.
Сомненьями не докучает,
И не гордится новизной,
И не болеет, не серчает,
Не сбывшись давешней весной.
Она реальнее, чем будни,
Всех приговоров посильней.
Для сердца нет небес уютней
Ее небес — светлей, синей!
Она насилия не терпит,
Не слышит жалоб и угроз,
Ее во зле сжигают нервы
И топят в океанах слез.
Мечта спешит на зов счастливых,
И как любовь — всегда права,
Находит смелых и пытливых
И прорастает как трава
Где ей удобно, не взирая
На замешательство твое,
Любви пространство расширяя
Во исполнение свое…
2010
Проснусь и тру глаза —
щекочет радость,
обрывок сна
в улыбку убежит…
Живая пища
сообщает сладость
уму из сердца,
телу — из души.
Вскочу как в детстве
в новый день-деньской —
длиннющий,
неизвестный,
непролитый!
Всё переделаю,
как туфельки носком
по классикам подкидывая
биту.
А вот и небо…
можно отдохнуть.
Начертанная мелом
полусфера…
В ней нарисую дом
и к дому путь,
семью, детишек —
всё, что захотела.
Обратно поверну —
за поворотом
стоит земли топчанчик.
Спать охота…
К Руси взывают — то прося, то склабясь…
Оставьте Русь, она давно не та.
Да и не там ее святая завязь —
Ни на одной шестой, ни у Днепра.
К ней прибегают в немощи и лени,
И ею прикрывают скудный ум.
Она ведь не лубочное полено
Для камельков синодов, рад и дум.
Русь серафимов, сергиев, иовов
И всех безвестных странников ее
Там, где ей и положено быть — дома,
В кругу таких же братьев и сестер.
И я там был, да мед не пил — не пьют там.
И не искал своих — там все свои.
Тот край далече… А иной минутой
Он весь уж тут — бери, дерзай, веди…
2010
таращит грусть глаза,
споткнулось сердце больно,
невинности слеза,
как родничок крамольный,
не надо где — забьет,
покрывши грех речистый,
а скажут — дождь идет…
да ладно, было б чисто…
2010
Я с рожденья жила на резерве.
Вот и кончился он в двадцать семь.
Все болтаюсь на жизненном нерве —
Трепыхаюсь, довольная всем.
На дуэли обид не погибла
И войну честолюбий прошла.
Только память немного отшибло —
Не припомню, как горе сожгла.
И счастливой дурехой в ожогах
Я за шарик воздушный держусь.
Еще выбросить надо так много —
Разве с грузом судьбы поднимусь?
Шар мой, мир мой и дом мой воздушный,
Он везде, а посмотришь — нигде.
Вновь шагну в пустоту благодушно:
Вон тупик, а глядишь — не предел…
2010
Люблю гулять вдоль розовой стены
Под прянично-кисельною обшивкой.
Безлюдно тут и значит — все равны:
Дома, деревья, знаки и машины.
Здесь солнышко аукает в ветвях,
В ответ ему всё щеки подставляю.
Мечты сбегают в нежности размах.
Я вдоль него, блаженная, шагаю.
Мне думается у стены светло.
А там, в конце — концертная афиша.
Иду назад — всё в розах расцвело!
А голос боли — тише-тише-тише…
2010
так бережно…
легко…
пространства много…
уносит
высоко
спираль-дорога…
веревочка
как жизни
пуповина —
беспроволочной
связи
с божьим сыном…
2010
И я не я, осталось пол-меня.
Я потеряла прошлое. И что же?
Оно во снах взрывается, садня,
И сохнет к костяку прилипшей кожей.
И я не я, полсчастья — полбеды.
Тяну-тяну, превозмогая, шею —
Чтоб новой жизни угадать ходы,
А вижу те же трещины и щели.
И я не я, полсердца в полкрыла…
Благословляю всё, что было с нами!
Спасибо всем, кого я обрела
За жизнь…перетекающую в пламя
П Р О Щ Е Н И Я
2010
Я одна, как и всякий из нас,
Но мечтаю, что ты улыбнешься.
Мы живем не единожды раз,
Не со мной ты, быть может, проснешься.
Но любовь стерпит всё, примет всё,
Ведь узнает и нас, измененных.
Не могилы, а деток несем,
В святость жизни так пылко влюбленных.
2009
Что-то не нравлюсь себе.
Тихости не удержала.
Ангел, играй на трубе.
Старче, срами и не жалуй.
Тела бесформенный куль
Ноги в колодках вол’очат.
Слабые стоны косуль
Спать не дают этой ночью.
Смысл от меня отошел.
Время сиротски-чужое…
Как же в ладу хорошо!
Каждое дело — большое.
Долго приходишь в себя,
Коль не в себе был, забылся…
Совести ангел, скорбя,
К батюшке сердцу склонился.
2009
Не понимаю грусть свою…
Опять усталость?
На чем стояла — и стою,
Раз подвязалась.
Как молча встали и стоят
Вокруг деревья.
И опадают, да летят
Одни отрепья.
И незаметны, да без них
И небо голо.
Как чист и странен, строг и тих
У сердца голос.
2009
Сижу на облаке — и тихо, и светло,
Зачерпываю синеву в ладони…
Меня сюда случайно занесло,
Когда я вышла налегке из дома,
Оставив всех и ничего не взяв,
Пошла, куда глаза глядят. Искала —
Не знаю что, чего и знать нельзя,
Но что я чувствовала, сердцем угадала.
Его не взвесить и не накопить.
Но можно, не задумываясь, сразу,
Всего и целиком вдруг подарить
В наставшей тишине и с глазу на глаз.
Так с жизнью расстаются, может быть…
Так ожидают первенца в наитьи…
Хотела ли я прошлое забыть,
Скорей навстречу будущему выйти?
Не знаю, сколько дней я шла на зов,
Ночами падала в изнеможеньи.
Но начинала всякий раз с азов —
Души разбитой слабое движенье.
Когда я перестала чуда ждать
И милостей, обычно запоздалых,
Случайно забрела в туман поспать —
А это облако на миг к земле припало.
2009
Утишься, тихая моя
Душа, былинка в поле.
Тростинкой встану средь огня
И не сгорю уж боле.
Вздохнет отрада — и легка
До дна непротивленья
Пушинка, вольна и дика’.
Она — мое томленье.
Вовнутрь себя смотрю и жду,
Как капелька слезинкой
Отобразит покой в аду
И станет легкой дымкой…
2009
Чуда неоткуда ждать.
Что могла, то совершила.
Боли в сердце не унять —
Нитками его зашила.
Так, тряпичной, и живу —
Кукла… За душой холщовой
И во сне и наяву
Лишь наряды да обновы.
Раздеваться, надевать —
Вот и все мои затеи.
А любить? А согревать?
Разве тряпочка согреет?
Богу кукол не молюсь —
Горько быть марионеткой.
В человеки я стремлюсь,
Дух вобрать грудною клеткой.
Чуда неоткуда ждать…
Заведенной жить не легче…
Я умею лишь рыдать —
Слезы вправду…человечьи.
2009
О плохом не думаю,
Змей тоски топчу.
Горестно ли, трудно ли,
Оттолкнусь — лечу…
Надышусь лазоревым
Воздухом мечты.
И блаженновзорная,
И глуха почти —
Ни лица, ни имени,
Лишь улыбки ширь…
Да пунктирной линией
Проступает жизнь.
И хватает пропусков
Для земных забот.
Нить же красным поиском
Истины зовет.
2009
Вяжу любимому февраль —
Он будет теплым и весенним.
А темной бирюзы эмаль
Как льдом покроет опасенья.
Вяжу, не ввязываясь в спор
С туманностью, что прячет козни.
Из ниток неба шит узор,
А в них философ не замерзнет.
Вплетаю миг, что длится, длит
Восторг — кольчугою незримой
Сквозные продыхи петли
И тайным злом необоримы.
Вяжу последний час зимы
И чувствую себя богиней,
Плетущей жизни середину,
Где нераздельные все мы.
2009
Звездочка высокая моя!
Я к тебе с Земли ищу дорогу.
Ты пока что в тучах… Там, тая
Мою радость, теплишься глубоко.
Я стираю тучи рукавом
И в глазах заплаканных скрываю
Снов счастливых растающий ком,
Знаков всплеск, каких не понимаю.
Но бывают дни, когда видна
В небе и твоя живая точка.
Я тогда могу и среди дня
Взглядом ухватить луча источник
И идти по небу налегке…
Только так и можно, так и нужно.
Быть пустым…
совсем…
ничем…
никем…
Поднимаясь шариком воздушным —
2009
Заложница материи — доколь?
Раздать, забыть! Оставить только кожу
И то, что с ней срослось. Себя такой
Я чувствую беспечней и моложе.
Наряды-моды, рюшечки-джинсы’…
Неужто мало? Ведь шкафов не хватит.
Все положу на строгие весы
И воспарю в одном привычном платье.
2009
Давай болтать ногами —
На облаке сидим.
Закусим пирогами —
Вон сколько их, гляди!
Ватрушки, шаньги, сочни…
А бубликов больших!
(В них дырочки — ну очень
Вкусны и хороши).
Мы за руки возьмемся,
Откинемся назад.
Над нами звезд — как вёсен,
А весен — звездопад…
Болтать ногами надо —
Так поплывем быстрей.
А облака, ребята,
Совсем и не из ваты,
А из надежд людей.
2009
За пазухой души тепло-теплым,
Весна колдует голубую зелень.
По высохшему руслу потекли
Мечты людей — веселые капели.
Обняли землю крепко, горячо —
Тут и зиме конец, как в сказке доброй:
И каждый делал то, чем увлечен,
И жили люди счастливо и долго.
Не стало ни своих и ни чужих —
Сплошной цветущий луг и днем, и ночью.
Теплым-тепло за пазухой души —
Насквозь расцвел-пробился бирюзочек,
Росточек мира вешнего… Как знать,
Быть может все теперь пойдет иначе —
Зеленой сини юная весна
Не выцветет и с горя не заплачет?
2009
Ангел в гневе сбрасывает крылья.
Просится, бескрылый, на ночлег.
В киселе ненастья и бессилья
Нахлебался горя человек.
На земле ведь Богу всяк угоден,
Да она к крылатому жестка’.
Только час паденья не бесплоден:
И без крыльев трепетна рука!
Новый человек, воспрянь, окрепни,
Научись всей сущностью парить.
А для старой, подлой жизни — слепни.
Хватит звать, стенать и говорить…
Ангелы-сироты, эльфы-дети —
Хрупкие держатели небес,
Потерпите злые годы эти,
Вашими христами в перевес…
2009
Проснулась бабочкой —
Из кокона постели
Накопленная легкость подняла…
Совсем не ощущала веса тела
За умыванием и чай когда пила.
Зависла над конфоркой —
Ковшик с кашей
Удерживал, чтоб не взлететь… Жила
В тот день вовсю и не была уставшей.
Все чувствовала, знала, все могла.
2008
Я, наверно, дошла до предела —
Вроде дальше-то не идут.
Затаилась, стреножила тело,
Потопталась средь шелковых пут
И, почуяв зверья приближенье,
Осторожности вдох проглотив,
Вскинув чуткую, гибкую шею,
Оттолкнулась от ската в обрыв.
Вот и тишь заповедная, речка! —
Вся отрада, прохлада от них.
Постепенно язык человечий
В горле кашлем обычным затих.
Мысль в движеньях букашек и пташек
Наблюдаю, учу, стерегу.
Разве сердцу бывает страшно
Молчаливой любви на бегу?
2008
Я не грущу — накапливаю солнце.
Пустые сны мелеют день за днем,
И лучики пронзительных эмоций
Улавливает сердца окоем.
Я не молчу, а «вслушиваю» голос
В звенящие высоты грез и дум,
Ища из сплава знаний новый тонус
Любить, мечтать и видеть красоту.
Я не прошу — шлифую ожиданье:
Единственное главное ценя.
Не странствую тропой исповедальной —
Она стремглав сама ведет меня.
2008
Радостью прореживая страхи,
Милостью законы перейдя,
Вышиваю к Рождеству рубаху:
Даст Господь — оденется дитя.
Из двуперстья нить с иглой струятся,
Показались глазки у цветков.
Мотыльки — моих задумок братцы —
Окрыляют стрелы стебельков.
Вышиваю счастье, подбираю
К цвету цвет — по нити, по одной.
Ничего не знаю, не скрываю:
Что с изнанки — все на лицевой.
Будь что будет! Страхи отметая,
Добротой перешагнув порог,
Как звезда, лучится страсть святая,
И ее благословляет Бог.
2008
Радость не промокнет
Под дождем и градом
И в потемках ада
Не заблудится.
Отогреет в окнах
Льда глазок для взгляда,
Ну а если все же
Мокрой курицей
К дому возвратится —
Все равно ведь птица!
(Да еще какая —
От себя гребет).
И в слепой темнице
Вывяжет на спицах
Ниточку от сердца
До простых свобод.
Все тебе достанет.
Густо — сразу ж пусто.
Но узлы распустит,
Намотав клубок.
Поединком «да-нет»
Выбьет страх из грусти
И ее стекляшки
Обратит в песок.
Думаешь, владеешь
Золотым песком ты —
Опыта и скорби,
Знания с тоской?
Ты песочный дервиш,
Ты часы с кукушкой
Вместо сердца — время
Властвует тобой.
Где же твоя живость,
Милость и отвага,
И уменье мага
Сердце удивлять?
С детства позабылось…
Как смеяться, плакать
Благостно, по лужам
Налегке гулять.
2008
(песня)
Ничего не случается,
Что должно было произойти.
Вещий сон продолжается
Сниться путнику в долгом пути.
Поменялись прохожие.
А родные ему города,
На руины похожие,
Отошли за спиной навсегда.
Сердце чаще забилося —
Путник в мира столицу вступил.
Платье все износилося,
Свое имя давно он забыл.
Во все храмы наведался,
Чтобы жажду свою утолить.
Всюду пили-обедали,
Но не дали и капли испить.
Еще туже на поясе
Бедный странник стянул ремешок.
В доме книги и совести
Все повычитал под корешок.
Но в момент просветления,
Когда каждый был высвечен нерв,
Вдохновение гения
Захватил и пожрал книжный червь.
От науки ослепшего,
От бессонных ночей за столом,
Кто-то бросил сердешного
Умирать под капеллы окном.
И услышал он музыку
Грязных улиц, концертных колонн.
У дворцов и по мусоркам
Он запел вечный жизни канон.
Ничего не меняется:
Книжник слепнет, а грешник идет,
Поп грехами питается,
Только слышащий видит — ведет.
2008
На всплеске счастья крылья отросли —
Просушиваю ворохи тугие
За тощею спиною и прослыв
Обманщицею то… то простофилей.
Не верят, что воскресла, обсмеют
Нелепый вид и детские мечтанья,
Неспешности таинственный уют
И радость без причин и колебаний.
И как-то тяжело еще ходить:
Бьет лихорадка, жмет большое тело.
Себя хочу по папкам разложить
И вынести на свалку, чтоб истлела
Я прежняя, бескрылая, не я…
Условности, привычки и обеты
Пусть заберет бесплодная земля
И вымоет из глаз слепая Лета.
Ни слова из обугленного рта,
Ни мысли из пылающего сердца…
Над миром всходит новая страда
И от нее уж никому не деться.
Летать! — вот труд, который предстоит.
Планета сбросит косных и ленивых.
Пускай крыло сырое и болит,
Будь рад — полеты духа для счастливых.
2008
Мой ангел погрустнел
И зябко плечи горбит.
Я режусь между дел
Об острый профиль скорби,
Что запрокинул он.
А на изломе шеи
Ветра со всех сторон
Вдруг пресекли движенье
И лохмами невзгод
Нависли, угрожая
Обрушиться… вот-вот…
На пламя обожанья
Меж небом и землей,
Меж ангелом и девой.
Черчу заслон углем.
Он подправляет мелом
И смотрит сквозь меня
Глубинами проталин,
Вдвойне переобняв —
Крылами и руками…
И звонкой худобой
Пространство преломляя,
Склоняет надо мной
Родное небо рая.
2008
Как древнееврейский пророк,
Ослепший — глаза б не смотрели
На бесов уродства и склок, —
Оглохший от неба капели.
Как пифия — вечно в дыму
Вулкана грехов и соблазнов
Закашлялась и не пойму,
Зачем говорю ежечасно,
Из месяца в месяц, год в год,
Что явится богопотомок…
И корчится в муках живот,
Как будто Спаситель не долог.
2008
Как в юности хотелось напечататься!
Стихи пинали, с ними и меня.
Теперь улыбка, тихая печалица,
Смеется, путь желанья поменяв.
Стихи прочту двум ангелам любимым —
Подруженьке далекой по трубе
И на домашней чуткой половине
Единственному близкому — тебе.
Стихами-снами юность отоснилась, и
Рекою песни молодость жива.
Стихи-мечты не ждут от жизни милости —
Само собой сбываются слова…
2008
Засею снегом круг забот —
Хлопочут хлопья о хорошем…
И снег как добрый хлеб взойдет
И все тревоги запорошит.
Засею снегом черный стон
Разворотившей жизнь воронки.
И ангел с обходным листом
Повременит, садясь у кромки.
Засею смерзшуюся грязь…
О ты, спасительная снежность!
В колючих рытвинах саднясь,
Взлетит нечаянная нежность.
Тобой, моя лебяжья блажь,
Укрою мерзость запустенья.
Засею снегом Отченаш —
И свет пробьется, и спасенье…
2008
Любовь голубит тайный свет.
Он опрокидывает мысли.
В ответ несем святейший бред,
Освячиваемся и мы с ним.
Глаза не видят, тихо зрят,
Ликуют клетки, обновляясь,
И кажется, сто лет назад
Не жили — только претворялись.
О, мука роботов живых!
Зазнайство, выспренность приличий…
И жвачка умничанья — жмых
Употребляемый вторично.
Агрессия непонимак,
И поучение, и трусость
Не думать и не делать так,
Как то постановила узость.
И только любящий смешон.
И только верующий мягок.
Он непосредственность нашел
В срываньи масок, как загадок.
Никто пред ним не виноват,
И нет на нем греха большого.
Лишь некуда глаза девать,
Что пробирают до живого…
2008
Все хорошо.
Хоть нету послабленья.
Начальник гонит, и заказчик груб.
Ищу покоя в золоте сеченья,
Наматывая отрешенья круг —
На палец кучеряшку…
Все отлично!
Усталый взор в реке прополощу.
Напарник вновь подставил, истерично
Оправдывается.
А я ищу
На небе тучку с пухом, попышнее,
Чтобы туда зарыться с головой…
Ух, красота!
Какое наслажденье…
Все хорошо…когда еще живой.
2008
Враги мои, забудьте обо мне.
Жизнь интересней зависти и злобы.
Догадываюсь, кто вы. И во сне
Вгрызаетесь, следя за мною в оба.
О будьте, наконец, просветлены
Другою, высшей радостью и целью.
Я не виню вас — вы своей вины
Не видите за жадностью к веселью.
Вы нищенствуете лишь потому,
Что отдавать боитесь… Вечный голод
Как бич над вами: ластитесь к нему —
К пустому брюху, что добра не помнит.
Да ладно вам пустое городить,
Надумывать того, чего и нету…
Шарахается птичка из груди,
Пугаясь и насилья, и навета.
2008
Война сознаний, как война миров
На перекрестье лобовой атаки.
Эмоций аллергическая кровь
Безвольно хлещет, заражая дракой.
И не уйти на шахматном ходу
Вперед, и не остаться просто дома…
Но можно быть похожим на звезду —
Молчанием светя во тьме проломов.
И одиноким думаньем в тиши
Безличного стоянья перед Богом
Разнузданного лектора глушить,
Не помнить зла под освещенным боком…
2008
В обнимку с небом — дышится легко.
Весь на ладони? — но тебе все видно:
Там, на земле, внизу людей битком —
Копают яму буром монолитным.
И я ныряю в гущу естества,
Захлебываясь стонами и грязью,
И вновь лечу туда, где синева
Точает нам черты благообразья.
Свободная пустынна сторона,
Земля ж перенаселена до края.
Взаимопожирания волна
Людей, животных в яму ту толкает.
Распухших тел «здоровые» бока,
Раздутых ног багровые колоссы…
Напрасно светят воли облака —
Слепы глаза людей, кровавы слезы…
В обнимку с небом видится насквозь,
Через тебя льет дождь, как через сито.
Но в людях страх за жизнь,
Жизнь — на «авось»,
И недоверье к небесам разлитым.
2008
В кругу приятелей, за праздничным весельем,
Где чаши с кровью жизни пенит смех,
Я вдруг увидела идущий ото всех
Стыд равнодушия. В глазах друзей засели
И осуждения, и зависти кроты.
Догадка обожгла: «Тебя не любят».
Надеяться на что-то просто глупо,
Когда для них не существуешь ты.
Непонимания воинствующий страх
(Свобода непонятна и пугает)
И удивление в итоге осуждают
Того, кого носили на руках.
Допив свое, я невидимкой стала,
И все теперь проходят сквозь меня —
Душе безличной тягостна броня,
Оправдываться духу не пристало.
2008
Новый человек пришел на Землю.
Может, среди нас уже он есть?
Виденный и незамечен всеми
По соседству проживает здесь.
Снег ли, дождь — бегу ему навстречу,
Ведь стихии омывают взгляд.
Он уже дыханьем воздух лечит
Там, где грязно мыслят-говорят.
Молчаливый, скажет, ну от силы,
Два-три слова. Не спешит бежать…
Тихосветел! Искренне красивый!
Иссине-свежа его душа!
Я же неосознанно в одежде
К синему, как к истине, тянусь
И на повороте зыби нежной
Вдруг его слезами захлебнусь.
А откатит радость — и теряюсь…
Но судьба сама найдет меня:
Вон его футболки синий парус
От работы взмок и полинял.
2007
Перекупщики-крысы,
Скупив новогоднее всё волшебство,
Нам втридорога из-под полы
Продавать его будут.
Не попасть на «Щелкунчика»!
Да и с галерки его
Не увидит уборщица Маша,
Хоть вытянет шею и губы,
дрожащие губы…
Там, на празднике жизни — на сцене, —
И страсти кипят,
И болтается суженый Машин
На нитке завода,
Но любви настоящей все нет,
И в цветах не летят
На финальной струне персонажи
В объятия Нового года,
счастливого года…
Маша там, в темноте верхотуры,
Меж сдавленных тел…
А Щелкунчик залит
Неестественным пламенем славы.
Но не всё еще куплено
Крысами сумрачных дел:
Снег искрится, резвится везде! —
Но не в лапах оравы,
хвостатой оравы…
Тайна снежного кружева!
Как ты от нас далека…
Освежаешь, волнуешь,
Связуешь и жизни, и души…
Вот и Маша, сомлев,
Еле выйдя, дохнуть сквозняка,
Жадно белые хлопья глотает,
Как стрелки курантов сомкнувши,
ресницы сомкнувши…
И дохнуло на Машу
Всем будущим счастьем ее,
И мелькнуло на миг, как виденье,
И сжало в объятьях…
Маша в зал поднялась,
А снежинок тончайших шитье
Ее стан облегло,
Словно мерку снимая для платья,
для бального платья.
…Замело этот вечер давно
На дорогах судьбы.
Но я помню, как древко метлы
Мне в мозоли вонзалось.
А Щелкунчик мой милый
Из стенок своей скорлупы
Смастерил себе чудо-гитару
Всем крысам на зависть,
снежинкам — на радость!
2007
В замерзших окнах
Куда-то еду.
Морозом соткан
Мой путь по следу
Железным рельсом
Меридиана —
В какую пьесу
По льду экрана
Скольжу актриской
Из погорелых?..
Царапка-киска
Судьба пригрела.
Деревьев вехи
Загрузли в белом…
Куда мне ехать?
И что мне делать?
Не знает ветер
И Морозэнко…
Хоть путь и светел
Во льдах… Лазейка
От пара — вот он
Глазок — продышит…
Дыханьем соткан
Мой путь неслышный…
2007
Утешение никто не утешает.
Дальше носа своего оно не видит.
Все дрожит и зябко кутается в шали.
Близорукое ступает по наитью.
И, конечно же, — сломало себе ногу
От хожденья, головою вниз, по небу.
Утешает не того, совсем иного —
Кто не жалуется, пряча свои беды.
Часто спросит невпопад и не по делу
И хихикнет мысли, смелому решенью.
Утомленное, больное консуэло…
Вечно юное, смешное утешенье!
Тихо-тихо говорит — глазами больше,
Утешает неожиданно, спонтанно…
И не знает о судьбе своей хорошей,
И не слышит песни ангела желанной…
2007
С тобой пророки смели говорить,
Святые девы лики прикрывали,
Дрожали папы, каялись цари.
А я, простая женщина, взываю.
Услышь соименинницу свою,
Хоть нет заслуг перед землей и небом,
И я к тебе не первая стою
За окормленьем благовестным хлебом.
У вас слезам не верят, говорил, —
Одной любви, что выше всех законов?
Я так люблю его, о Гавриил!
Так протяни же лилии корону.
2007
Я жива! —
Я хожу по Земле…
Упираются в небо ладони.
За любовью в нелепой погоне
Не бегу по горячей золе.
Разлилась моя жизнь до небес.
Я живу
С тихим ангелом счастья…
Мы ажуром доверия-страсти
Ловим ветры забытых чудес.
Он бессмертием лечит меня.
Я учу его радости жизни.
Я жива
Не идеей, не смыслом,
Не надеждой грядущего дня.
Ведь все живо во мне,
Все в руках:
Слово — в деле,
А знания — в чувствах.
Пока чуточкой —
Чуткой и вкусной —
Полон вкус бытия на губах.
2007
Не узнаю себя, не узнаю…
Ни тела загорелого, ни мыслей.
В меня плеснуло море соль свою,
А может быть, и сладость тайны жизни.
Я тихая, хоть музыку пиши —
Натура-партитура копит ноты.
Ходи, сиди, иль стой, или лежи —
Во всем предназначение заботы.
Задумчивость внимания полна —
Прислушиваюсь к миру спозаранку.
Я океан вместить в себя должна
И вот ращу волну — мою беглянку.
2007