В неволе дух томился мой,
А тело мерзло и ссыхалось,
И недоступною волной
В решетках небо удалялось.

Я ждал, забыв, как это ждать;
Забыл, как есть, и хлеба граммы
Пайка придумал отдавать
Мышам моей тюремной ямы.

Я научился свет ценить,
Вслед за лучом места меняя
В углах, и солнечный зенит
В себе, как гору, покоряя.

Привык я никого не звать,
Не зная милости и горя.
Одна забота — век таскать
Колодку, что срослась с ногою.

Да облегчать жандармам быт,
Блюдя безмолвье и порядок,
Иль шуткой в шутке подсобить —
Ведь и у них тот мир не сладок.

Я строил мысли как мосты
К садам и рекам издалёка,
Бывало, бездну уместив
Сполна в одном лишь слове емком.

Я радость всюду находил,
Всему найдя предназначенье.
И постепенно уходил
На божий свет из заточенья.