Уважение без любви формально.
Да всё без любви ненормально!
Неестественно, мёртво и зряшно:
верность — навязчива,
а честность — пустяшна.

Обесценивается послужной список
работ, забот, поисков смысла.
Без любви, как ни крути,
вражда на повестке:
вроде бы делаешь «во имя»,
а выходит — «в отместку».

Без любви песнь души
становится лживой.
Льешь слезы, а они
крокодильи, фальшивы,
ведь оплакиваешь неоцененную свою
красоту иль ученость.
Но знания без любви бездарны, никчемны,
или напрямую отсылают к черту.
А показная красота ищет хозрасчета.

Без жара любви приличие
оборачивается фарисейской манией,
а солидность и ответственность —
командно-державным одержанием.
Вместо искренней доброты —
волкоовечья выгода,
вместо рождения свыше —
умозрительный выродок.

Вместо танца — гимнастика,
а песня — просто воздуха тремоло.
И нежности бережная пластика
превращается в плаксивость ревную.

Я не знаю зачем
и кому это, в конце концов, нужно —
быть физиологичной куклой,
механичным болваном послушным.
Вернее, догадываюсь, но…
поостерегусь говорить категорично,
или не поостерегусь, я и так слыву
странной, юродивой, еретичной,
которую смертельно ранят
отступивших друзей экивоки…
У максимально доверчивой
влюбленной по уши идиотки
нет опять ничего, а особенно
толпе на потребу.
Одно безраздельно совестующее
внешне-внутренее
доступно-недоступное небо…