Господи, хорошо-то как! Эти постоянные беседы о божественном! Я бы слушала бы и слушала, что называется, вкушала бы от Духа, «где мысль справляет утонченный пир…»
Эту неделю всю и у Веры, и у Гаины Ивановны говорили о Великом Путнике. О Христе… Вчера пополудни собирались в клубе, потом пошли к нам на обед. А после, провожая Гаину Ивановну домой, еще там, у нее, сидя в саду под грушами (смоквами!), мы никак не могли расстаться. Ведь «там, где нас двое, то Он среди нас»… Гаина Ивановна обшила Его портрет бирюзовым шелком и показала нам… Зачитывала выдержки о Воскресении и о найденной Плащанице… Я в это время держала Портрет в руках, всматриваясь в Дорогие Черты. И так верно Их оттеняла эта густая, матово переливающаяся бирюза. И так было благодатно и трепетно держать икону. Я почувствовала себя ребенком в руках заботливого Отца. Будто не я Его, а Он меня держал… И Иву, и Гаину Ивановну, и все деревья около нас. В какой-то единой и родной колыбели, в едином ритме и тоне… Беседы о высшем дороги, потому что хранят торжественность, очищают и приучают к миру Горнему…
Торжественность — это не раскаты грома, не Иерихонские трубы… Это чистая и нежная высота. Живой подъем. Подъем бутонов. На грани цветения. Это особенная чуткость и понимание красоты. Это сото воче. И в последнем смысле — глория воче…
Наконец-то поняла торжественность, ощутила на себе ее истинное очарование, тягучую и пластичную гармонию, облекающую легкость… На работе зашла к знакомой в кабинет (мой был занят) и села поговорить. Услышала свой говор как-то со стороны… Он был непринужден, плавен, музыкален… Извлекать звуки было приятно, легко, казалось, что кто-то за меня говорит. Он знает — что надо произнести и как. Сердце расширилось и раскрыло все свои лепестки… Мне даже казалось, что от голоса исходит аромат… Это было все мимолетно, но шлейф этого тонкого переживания тянется до сих пор.
Часто торжественность выпростовывается из снов — особенно когда я там пишу музыку, пою в хоре или кручу невообразимое фуэте, постепенно по спирали поднимаясь в воздух… Иногда торжественность достигается под конец письма (вот как к тебе, например, — я надеюсь) — как бы четко начинаешь чувствовать прозрачность сущего, многомерность его и, перефразируя известный романс, «приходят запахи и звуки». Кстати, именно тем и хороши романсы, и одновременно просты и сложны. Без этой прозрачной торжественности можно либо свалиться в сюсюкающую сентиментальность, либо в костенеющую манерность. И чудо романса так и не заблагоухает…
Сегодня еле-еле встала… Почти что задыхалась под утро… Я чувствую, что нагнетаются большие токи и перемены. Даже близко предательство… Оно всегда сопровождает узел сплетаемых трудностей и событий. Я и не уточняю для себя — кто предаст, когда и как тяжко… За призраками не угонишься — это они, как шакалы, преследуют тебя. Пусть делают свое дело — «трудностями растем». Важно самому все успеть выполнить и максимально хорошо. И от тяжести не дать упасть духу. Всегда видеть перед собой перспективу, какие-то более дальние и важные объекты. Это дает силы двигаться и с невыносимой ношей…
Но я еще так нелепа и слаба. Сегодняшние сны почти «добили» меня — в них удары от домашних, близких, от давних знакомых… А во сне — на этом более тонком уровне — я еще поступаю как ребенок: не мудро, не отрешенно… Поэтому сегодня так было трудно вставать… Разбитая поплелась к окну одернуть гардины. И — вмиг пришла в себя! Мои верные друзья — цветы! Колокольчик за ночь выпустил несколько бутонов. Развел радостно в стороны их фиолетово-велюровые рукава. И мне осталось только развести от восторга руками и захлопать в ладоши. Какая забота, какое участие этих небесных жителей о нас! Как они умеют любить и поддерживать… Говорят, в чашечках цветов «на землю оседает небо» и это наша единственная связь с ним… Все та же торжественность, которая и помогает, и щедро одаривает посреди тягот скорбных… Как же не радоваться трудностям, когда они обязательно приводят за собой такие сокровища и открытия…