Война сознаний, как война миров
На перекрестье лобовой атаки.
Эмоций аллергическая кровь
Безвольно хлещет, заражая дракой.

И не уйти на шахматном ходу
Вперед, и не остаться просто дома…
Но можно быть похожим на звезду —
Молчанием светя во тьме проломов.

И одиноким думаньем в тиши
Безличного стоянья перед Богом
Разнузданного лектора глушить,
Не помнить зла под освещенным боком…

2008

В обнимку с небом — дышится легко.
Весь на ладони? — но тебе все видно:
Там, на земле, внизу людей битком —
Копают яму буром монолитным.

И я ныряю в гущу естества,
Захлебываясь стонами и грязью,
И вновь лечу туда, где синева
Точает нам черты благообразья.

Свободная пустынна сторона,
Земля ж перенаселена до края.
Взаимопожирания волна
Людей, животных в яму ту толкает.

Распухших тел «здоровые» бока,
Раздутых ног багровые колоссы…
Напрасно светят воли облака —
Слепы глаза людей, кровавы слезы…

В обнимку с небом видится насквозь,
Через тебя льет дождь, как через сито.
Но в людях страх за жизнь,
Жизнь — на «авось»,
И недоверье к небесам разлитым.

2008

В кругу приятелей, за праздничным весельем,
Где чаши с кровью жизни пенит смех,
Я вдруг увидела идущий ото всех
Стыд равнодушия. В глазах друзей засели

И осуждения, и зависти кроты.
Догадка обожгла: «Тебя не любят».
Надеяться на что-то просто глупо,
Когда для них не существуешь ты.

Непонимания воинствующий страх
(Свобода непонятна и пугает)
И удивление в итоге осуждают
Того, кого носили на руках.

Допив свое, я невидимкой стала,
И все теперь проходят сквозь меня —
Душе безличной тягостна броня,
Оправдываться духу не пристало.

2008

Новый человек пришел на Землю.
Может, среди нас уже он есть?
Виденный и незамечен всеми
По соседству проживает здесь.

Снег ли, дождь — бегу ему навстречу,
Ведь стихии омывают взгляд.
Он уже дыханьем воздух лечит
Там, где грязно мыслят-говорят.

Молчаливый, скажет, ну от силы,
Два-три слова. Не спешит бежать…
Тихосветел! Искренне красивый!
Иссине-свежа его душа!

Я же неосознанно в одежде
К синему, как к истине, тянусь
И на повороте зыби нежной
Вдруг его слезами захлебнусь.

А откатит радость — и теряюсь…
Но судьба сама найдет меня:
Вон его футболки синий парус
От работы взмок и полинял.

2007

Перекупщики-крысы,
Скупив новогоднее всё волшебство,
Нам втридорога из-под полы
Продавать его будут.
Не попасть на «Щелкунчика»!
Да и с галерки его
Не увидит уборщица Маша,
Хоть вытянет шею и губы,
дрожащие губы…

Там, на празднике жизни — на сцене, —
И страсти кипят,
И болтается суженый Машин
На нитке завода,
Но любви настоящей все нет,
И в цветах не летят
На финальной струне персонажи
В объятия Нового года,
счастливого года…

Маша там, в темноте верхотуры,
Меж сдавленных тел…
А Щелкунчик залит
Неестественным пламенем славы.
Но не всё еще куплено
Крысами сумрачных дел:
Снег искрится, резвится везде! —
Но не в лапах оравы,
хвостатой оравы…

Тайна снежного кружева!
Как ты от нас далека…
Освежаешь, волнуешь,
Связуешь и жизни, и души…
Вот и Маша, сомлев,
Еле выйдя, дохнуть сквозняка,
Жадно белые хлопья глотает,
Как стрелки курантов сомкнувши,
ресницы сомкнувши…

И дохнуло на Машу
Всем будущим счастьем ее,
И мелькнуло на миг, как виденье,
И сжало в объятьях…
Маша в зал поднялась,
А снежинок тончайших шитье
Ее стан облегло,
Словно мерку снимая для платья,
для бального платья.

…Замело этот вечер давно
На дорогах судьбы.
Но я помню, как древко метлы
Мне в мозоли вонзалось.
А Щелкунчик мой милый
Из стенок своей скорлупы
Смастерил себе чудо-гитару
Всем крысам на зависть,
снежинкам — на радость!

2007

В замерзших окнах
Куда-то еду.
Морозом соткан
Мой путь по следу

Железным рельсом
Меридиана —
В какую пьесу
По льду экрана

Скольжу актриской
Из погорелых?..
Царапка-киска
Судьба пригрела.

Деревьев вехи
Загрузли в белом…
Куда мне ехать?
И что мне делать?

Не знает ветер
И Морозэнко…
Хоть путь и светел
Во льдах… Лазейка

От пара — вот он
Глазок — продышит…
Дыханьем соткан
Мой путь неслышный…

2007

Утешение никто не утешает.
Дальше носа своего оно не видит.
Все дрожит и зябко кутается в шали.
Близорукое ступает по наитью.

И, конечно же, — сломало себе ногу
От хожденья, головою вниз, по небу.
Утешает не того, совсем иного —
Кто не жалуется, пряча свои беды.

Часто спросит невпопад и не по делу
И хихикнет мысли, смелому решенью.
Утомленное, больное консуэло…
Вечно юное, смешное утешенье!

Тихо-тихо говорит — глазами больше,
Утешает неожиданно, спонтанно…
И не знает о судьбе своей хорошей,
И не слышит песни ангела желанной…

2007

С тобой пророки смели говорить,
Святые девы лики прикрывали,
Дрожали папы, каялись цари.
А я, простая женщина, взываю.

Услышь соименинницу свою,
Хоть нет заслуг перед землей и небом,
И я к тебе не первая стою
За окормленьем благовестным хлебом.

У вас слезам не верят, говорил, —
Одной любви, что выше всех законов?
Я так люблю его, о Гавриил!
Так протяни же лилии корону.

2007

Я жива! —
Я хожу по Земле…
Упираются в небо ладони.
За любовью в нелепой погоне
Не бегу по горячей золе.

Разлилась моя жизнь до небес.
Я живу
С тихим ангелом счастья…
Мы ажуром доверия-страсти
Ловим ветры забытых чудес.

Он бессмертием лечит меня.
Я учу его радости жизни.
Я жива
Не идеей, не смыслом,
Не надеждой грядущего дня.

Ведь все живо во мне,
Все в руках:
Слово — в деле,
А знания — в чувствах.
Пока чуточкой —
Чуткой и вкусной —
Полон вкус бытия на губах.

2007

Не узнаю себя, не узнаю…
Ни тела загорелого, ни мыслей.
В меня плеснуло море соль свою,
А может быть, и сладость тайны жизни.

Я тихая, хоть музыку пиши —
Натура-партитура копит ноты.
Ходи, сиди, иль стой, или лежи —
Во всем предназначение заботы.

Задумчивость внимания полна —
Прислушиваюсь к миру спозаранку.
Я океан вместить в себя должна
И вот ращу волну — мою беглянку.

2007