У клоуна рогат колпак
И за плечами горб насмешек
От бешеной толпы зевак,
Что век терпеть ему и тешить.

И в облипающем трико
Он наг пред ними, как ребенок.
Шаг бубенцами широко,
Предательски открыт и звонок.

Гармошка ворота вот-вот
Из тела выжмет дых последний.
Но публика кричит: «Острот!»
И он острит, как Бог, как Гений.

И публика, забыв на миг
Презренье и благополучье,
Роняя слезы, хохот, крик,
На память шутки его учит.

Чтоб где-то в обществе ином
Сыграть чужую роль в ударе!
Но жадность ссохшимся умом
Так ничего и не подарит…

А шут, оставшись вновь один,
Расправит плечи отрешенно,
Развяжет ворот, смоет грим,
Простую пищу съест влюбленно.

И в княжеских чертах лица
Величье редкое проступит.
А на виске карат венца
Рубец от колпака остудит.

И до утра шуту не даст
Заснуть судьба его народа:
Король забудет свою власть
Для смеха общего свободы.