Месяцем серпа
Собираю лен —
Корневища звезд,
Стебельки дождей…
А цветы на нем
Синие мельчат —
Столько небушек
Положу в копну…
Упавшего на бок сосуда…
И, кажется, — вот-вот пролью…
И дрогнут губы…
На ножку встану… Подняла…
Вскипели слезы, внутрь стекая,
Чтоб перейти в огонь вина…
Любовь плеская…
Сердце проткнут
И не заметят…
А мы же дети
Друг другу…
Безутешные…
Мал мала меньше…
Дается кровь —
Выписываю кровью.
Дается воздух —
Воздухом плыву.
Приходит боль,
Как песня поневоле.
А радость —
Как бессмертье наяву…
Слива слышит…
Яблоко за облаком витает…
Груша
Спелой грустью
Виснет в душу…
Мученицы!
Червь грызет нещадно.
Бок гнилой толкает
И роняет…
Но над всеми ними —
Нимб цветенья,
Крылья пчел…
Они-то знают… в сотах…
1
Чистота намытых досок мостовых
От дождя, иголок сосен, от травы.
Как грильяж, кизяк рассыпано лежит,
И врасплох овца застигнуто бежит…
2
Покорно козы опускают выи…
Оранжевые звезды тыквы, дыни…
От выгорающего лета на покосе
Еще пестрят цветы, белеют козы…
3
Еще роднее мне и ближе
Стогов размоченные крыши
И уши длинные, обвисшие
Расплаканных собак…
4
И мокрых куриц (притча во языцех)
Первейшее предназначенье птицы —
Вот-вот обсохнут все и — вереницей!
По небу полетят…
Ты отдалась течению волны…
Безумная — безумному влеченью…
Хотя оно
Не лишено и глубины,
И своего отдельного значенья.
Офелия!
Где остановишь ты
Бег смерти и бег влажной пустоты?
В моем воображении окрепшем.
И ты проснешься
Сильною и нежной…
Уж Гамлет ждет…
Он жив…
Он не повержен…
Слепи в один вареник
И радость, и печаль.
И разомкнется время
Из округа в спираль.
Из окрика пространства,
Как эха крыш и стен,
Родится постоянство
Многообразья тем.
В один большой вареник,
Каким лишь дома сыт…
Слепи благодаренье
За все «противоречья»
Божественной красы…
Зонт летучей мышью
Свесился в прихожей.
Перепонка дрожью
Мокрой истекает
На изломе спицы…
Дождь котом летучим
Соблазняет выйти
И мою чернушку,
И грибы, и шляпы,
И цветы в оборках…
На волне постели,
На спине дельфина
Океан расстелим,
Корабли покинем.
Вплавь в горящих зорях,
По полям эфира,
Морем — дальше моря,
Миром — выше мира…
(Поморская песня, петь, окая)
Пошли во́лы в Кингисепп
На поморский лов и сев.
По базару посмотреть
Да боками потереть.
Старый финн берет рога,
Швед на шкуру не богат.
А карел и хвост хотел,
Да всю рыбу проглядел.
Волушки мои, волы!
Спинушки белом-белы.
Как без вас домой вернусь,
Вашей силой обернусь?
Вы и с возом на себе,
Вы и с плугом на земле…
Семгу да треску продам,
Только вас я не отдам.
...................................
Пошли во́лы в Кингисепп
На поморский лов и сев.
По базару посмотреть
Да боками потереть.
Под большим крылом и сердце велико.
Под большим пером и дышится легко.
У большого слова свет издалека.
У великой речи глубока река…
В лодочку груди твоей
Руку положу.
Наступающей волне
Тихо помашу.
Чистым штилем окроплю.
В шторм взмахну белеть.
И люблю, люблю, люблю!..
Чтоб не обмелеть.
Борода твоя вкусная…
Столько трав в ней запутано:
Эта — тонкая, грустная…
А у этой — капустина…
Та рыжиха кудрявая,
Та — бела в бересту…
Сколько помню — гуляю там
И с ней вместе расту.
(Бесконечной Юле Матониной)
Простота над глубиной…
Опусти глаза.
Вверх — одною за одной
Выплывет слеза.
За слезою выйдет свет,
Что хрусталик жег.
Глубиною — в тыщу лет…
Простотой — в прыжок…
Ты есть — и в этом всё.
Любовь — неистребима!
Не надо быть любимой…
Мечтать, что повезет…
Не падать от измен,
Не умирать от боли,
Не ждать погоды смен
И выгоднейшей роли.
Есть он, она, они…
Ты — независим боле.
Лишь высшею любовью
Ты в каждом есть из них.
Чего желать еще?
Любовь — неистребима…
Не надо быть любимой
И что-то брать в расчет…
Заново учусь любить,
Вглубь спускаюсь за Орфеем
Успокоить сердца прыть
От холодных волн борея.
Всяким страхам изменить,
От соблазнов не залаять.
И от жира не заплыть,
И от жара не растаять.
Просто — перестать хотеть
Нравиться, лелея образ.
Пробивать за твердью твердь
Для цветущей вечно розы…
Встретить Вас и умереть!
Потопить глаза.
Всплеском рук остолбенеть,
Отступить назад.
И припасть на отворот
Не рубахи, нет:
Вашего нутра — добро…
Вашей власти — свет…
Ты ищешь меня в лесах —
Но увяли цветы в волосах…
Ты ищешь меня в горах —
Но только рукав в руках…
Бредешь по полям, во ржи —
Но мы больше там не лежим…
Ты в реку дважды войдешь —
Лишь рыбий хвост подберешь…
Исчезла твоя Русалка…
Как поздно это… как жалко…
знаю, тяжело тебе…
так упасть с небес!
в неизвестность, пустоту,
сторону любви
по ту…
где б я ни была, ни шла —
замедляю шаг…
чувствую — за гранью… за…
пристальны твои глаза…
будто бы следят… слезят
то, чем жить нельзя…
то, что знать невмоготу…
сторону любви…
по ту…
В муках тело любви создаем —
Ангел третьим коснулся крылом…
Но оно вырастает из ваз —
Раскрывается в мир третий глаз…
Тело пробует ноги — ходить,
И на третий пароль — говорить…
Одно тело для нас, для двоих:
И твое, и мое,
и всех их…
Уйти в леса и быть лисой.
И строить жизнь свободой ветра,
И ягод кистью, и росой,
И честными следами вепря.
А лучше не лисой — хитра —
Простоволосой Мавкой-нимфой.
Из космоса цветов и трав
Плести косу преданий, мифов…
Мышей летучих за окном
Полночный писк
За месяцем-окорочком
Меж звездных брызг.
Собак дворовых рваный лай
На поводках
На неба почерневший край,
На облака.
Кричит из немощной плоти
И мой вопрос
И птеродактилем летит
На проблеск грез…
Среди невидимых подруг —
Муз повседневности и быта —
Я понимаю: это труд —
Творить из ничего избыток.
Вот из морковки — горсть конфет.
Из хлеба с маслом — символ торта.
А под метлой ковер истертый
Вдруг расцветет в узор и в цвет.
Из бедной чашки — натюрморт,
Когда в нее — букет петрушки!
И дышит слогом гоголь-пушкин,
Желтки взбивая на излет.
Когда циновка так тонка
И греет каждой соломинкой…
Подушка каждою перинкой
Вздувает щеки и бока…
Избыток радости труда
Над обновленными вещами…
Когда и счастье выйдет щами,
Твой день — добытая руда!
Страсть — тот же страх, окутанный желаньем
Не потерять, продлить и удержать
На кончике секущего ножа
Запутанные ложные терзанья…
Нанизывать и резать, сечь и жать
Страдания — всё страх, всё страх незнанья…
Пока не разрезаны книги —
Любовью пиши.
Пока только импульсы, миги! —
Острее дыши…
Пока еще спящий ребенок —
Твой сон охранен.
Проснешься — прекрасен ли? Тонок?
Могуч? Просветлен?
В бокале роза расцвела —
Так попирает опьяненье
Колючей ножкой… Власть тепла,
Как власть любви, как просветленье…
Смолкают винные пары —
Впитает стебель, листья вянут…
Но роза истиной упрямой
Раскрылась для иной поры.
Тебе иному — отдана
Ее спираль благоуханья…
Когда ты вырастешь из дна
В великую волну дыханья.
Древней черепахой —
Панцирь на заду —
Я Земля, я плаха —
Голову кладу…
Я из океана
Вышла налегке.
Яйца зарываю
В золотом песке.
Медленно, но верно
Я ползу на свет.
Трещины — мгновенья
Глубиной в сто лет.
На плече, на рыжем, —
Параллелей, дней…
Восьмигранник — крыша —
Как седло на мне.
От воды в пустыню,
До оазиса…
Ну, садись на спину —
В жизнь прокатимся…
Полюби — пусть не меня —
Полюби ее… другую…
Только полюби — живую
Эту жертвенность огня…
Прорастанье из ничто
Этой нежности великой —
Белых зерен земляники…
Ни за это… ни за то…
Ни в награду… ни в расчет…
Обнажая… отдавая…
Как ты беден и не знаешь,
Ты и не жил-то еще…
Травою скошенной —
и все-таки иду…
Листвою сброшенной —
и все-таки лечу…
Вливаются небесные чернила
От жилы к жиле, к вене, в вены-нилы…
И столько сердце волн переменило,
А все равно — поток неизмеримый…
Ладони до конца заполонило
Зеленым, синим, розовым разливом…
Что впору лишь писать, писать на диво…
Выписывать небесные чернила!..
Маки — муки на исходе…
Между ними сердце ходит…
Маки-муки…стоны…стуки…
Манна сыплется на руки…
На исходе… на издохе
Собирая жизнь по крохам,
Сердце встанет, выпьет силу
Чистых маковых росинок…
Вся в подарках — вся в картинах и цветах!
А под аркой сердца синий-синий мак…
Чтоб до пурпура благого дорасти —
Надо ножками земными доползти,
Золотистыми, от вещего жучка,
Вдоль груди, до горла, темени щелчка…
И любовь любви откроется сама
И введет в цветы, в картины и в слова…
я почти не буду ждать,
чтоб тебя не утруждать,
космос…
из высоких берегов,
из зеленых рукавов
в лотос…
я почти не буду звать,
чтоб наверняка не знать
кто ты…
от неведенья — росток,
до прозрения — цветок
желтый…
а когда же сроки вдруг
нам сорочек лен соткут
впору,
вот тогда, минуя все,
нас обоих унесет
в горы —
1
Благодарю тебя,
Того, кем послан ты,
За щедрую, прямую горсть страданий…
Не брошена,
А дадена взаймы —
Чтобы вернуть в оправе жемчугами…
О как же
Своевременна она…
Куда страшнее лобная пустыня…
Пригвождена?
О нет — приглашена
К любви, к одной единственной святыне…
2
Приглашена в любовь…
Тобой… через тебя…
Приобщена и за какие же заслуги
Ее мне слушать — шелк веретена,
Ее мне видеть, чуять, брать на руки…
А после у Самой ходить в дитятях
И всё учиться о тебе не плакать…
3
О нет, не хороню любовь…
Заснула спящею красою…
Пока спала — росла косою
И удлиняла глаз и бровь…
Точала лучшие черты
И утончалась вся, в былинку…
Она тебя как половинку
Растила,
и явился ты…
1
Белый цвет отдай —
И прозрачным будь…
Но отринь и шелк,
Его шумный блеск…
Кажется, нагой —
Что уж отдавать?
Видишь, холст простой —
Замотайся в нем.
2
Как легка, тонка стопа —
По канату.
Потому как никуда —
Ни назад и
Никуда по сторонам, но свободно…
Равновесия строка принародно…
3
Мне не нужно знать —
Любишь ты, иль нет…
Потому как нет
У моей любви
Глаз — чтоб жадно зреть,
Рук — чтоб обладать
И ушей, чтоб ждать
От тебя похвал.
У моей любви
Только небо есть —
Чтоб туда расти,
Радость вознося…
В эту трудную, холодную весну
Ни одной слезою не блесну.
Ни одним сомненьем не сомкнусь.
Ни одною розой не сорвусь.
Чтоб стоять, когда б никто не устоял.
Чтоб раскрыться, ничего и не тая…
Радуйся,
рожденный свыше!
Радуйся
и на Земле!
Радость
эту все услышат —
равен ею
ты звезде…
Знак верный
радостной жертвы —
лучший и первый
смех отдашь…
Звучит она
по всем вселенным,
всем мирам,
что ты создашь…
Отчалю с берега печали…
Но вот куда я доплыву —
На новую волну-беду?..
В объятья те же, те же чары…
А успокоиться смогу,
Пока всю эту зыбь и ту
До самых звезд не раскачаю…
Обними меня пожалуйста
Не за плечи, не за талию…
Обними огонь безжалостный
Из груди моей истаявшей…
Обними…так… неожиданно,
Чтобы я не смела двинуться,
Чтоб уже ничем не выдала
Те подснежники невинные
Из груди моей истаявшей…
И за плечи…
и за талию…
Пока жив день —
Жива моя надежда…
Не счастья,
Истины хочу из дальних странствий…
Она уже стоит волной безбрежной
И только ищет душу, чтоб раздасться…
И вширь, и вглубь,
И противостояньем
Земному притяженью, уменьшенью…
А будет больно — это память, раны
От моих прошлых перевоплощений…
«Приди, о май, и снова
Пусть птички запоют,
Под шум ручья лесного
Фиалки пусть цветут.
С каким бы наслажденьем
По лугу я гулял.
С каким бы упоеньем
Фиалку я сорвал…»
(немецкая песенка)
1
Выпью чаю — полегчает —
Из ромашки, из мелисы…
И жучки повылезают
Из орбит моих цветистых.
Мысли-бабочки взовьются,
На носу пыльцу оставив…
И сюда еще вернуться
Звонкой свежести октавы.
И сюда, как полной грудью,
Затрубит любовь по жилам…
И в конец меня разбудит
Только то, что вечно живо.
2
Стоять и крепнуть,
Сметь, воображать
На самом рукаве реки бурлящей
И взглядом коростеля провожать
Туда, где стык миров пролег кипящий…
И видеть, чем кончается поток
В коленопреклоненных ивах, вербах…
О Лореляй! Еще глоток, глоток,
Еще полноты,
полструи,
полветра!
3
Так хочется к необжитым пространствам —
Так верится найти себя живой!..
Не сломанным прозрачным померанцем,
Не втоптанной альпийскою травой…
Вот-вот краюшка леса, сноп поляны…
А вот кусочек лужи на реке…
И радуюсь малейшим поселянам —
Жукам, цветам,
и птице,
и строке…
4
В твоей реке, цветущий май,
Глаза купает Лореляй…
И тает в содроганьях март
Нежнейшей лилией д’Арк…
Безумны вновь — апрель и я,
И — поплывет Офелия…
— Весна, весна! Так кто же ты?
— В какой из них твои черты?
— Я та, что делит все мечты…
— Я та, какою станешь ты…
5
Едва раскрывшиеся почки поцелую —
А это глаз твоих, едва зеленых, струи…
В таких трагически неразделенных судьбах
Я нас еще неистовей рисую…
Больной спиною обопрусь об иву —
А это ты свое плечо подставил, милый…
Вдруг оглянусь в конец концов аллеи —
А это просто ты дотронуться не смеешь…
6
Опухшими от флейты губами,
Опущенными от истомы глазами
Я сквозь длинногривые вётлы ивы
Все мотивы-извивы вбираю…
Сегодня речка девочкой брызжет,
А завтра, может, берега заколышет.
Так пой же веселее, добрее —
Люби еще сильнее и тише…
7
Весна! О как грязны твои воды,
Но как же чисты помыслы, дали…
Тебя мы так широко встречали —
А ты сквозь ушко сердца вступила —
вот я…
Одуванчиками забиты все петлицы,
Из всех рукавов торчат то травы, то почки.
Спорят в твою честь длинноязыкие птицы,
А в воздухе второй потоп —
цветочно-молочный…
* песни (нем.)
«Когда мы были евреями…»
Евангелие от Филиппа
Заскрипела скрипка «лэ хаим»…
Пейсы распущу и загрущу
По суровым пращурам моим…
По каменоломням поищу…
Пусть не так горбат твой тонкий нос,
Принадлежность к идиш не видна…
Ты Рахилью в талии от ос.
Ты в плечах Ребеккою стройна.
Ту же глину, ту же и муку
Мяли руки, трогали уста.
В Сарином беременном боку
Человек рождаться не устал.
Пусть не в том народе ты сейчас,
И не та земля тебя хранит,
В хороводе стольких разных глаз
Первым запевает «лэ хаим»…
Заскрипела скрипка, завела…
То ли пэйсы виснут, то ль стихи…
Я плечом Ребекки повела,
Затянулась талией Рахиль…
Так сладко умаляться пред Тобой.
Сходить на нет, на неземные меры.
То растекаться следом за водой.
То искрою сжиматься в атом веры.
То улетучиваться пухом на весах,
Мелеть и солью выходить на хлебе.
А значит — шириться Тобою в свете,
Расти Тобою в небеса…