(Н. К.)

О, женщина, познавшая любовь!
Настанет день — придешь к вратам ты черным.
Увидишь, как запекшаяся кровь
Темнеет на ветвях переплетенных.

Не медли, перейди — лишь затяни
Ремнем потуже белое исподне,
Чтоб не раздаться вширь от мук в тени
Предательства и властности голодной.

Там, за вратами — белая арба
Тебя сама, без лошади покатит.
А справа похоронная толпа
Чернеющим молчанием спровадит.

Смотри — это живые мертвецы,
Они любовь хоронят и сутанам
За это щедро платят, а отцы
Кадят опустошающим обманом.

Но путь твой дальше… Золотых колес
Скрипит повозка, чутко охраняя
От жалости  к себе — от горьких слез.
Трясет арба, все лишнее роняя.

А вдоль дороги, где цветы росли,
Увидишь столько попрошаек, нищих,
Юродивых, чьи кони понесли,
Детей-заложников и эмбрионов «лишних».

Потом, минуя голую печаль,
Путь в гору заберет, и в тучах пыли
Осевшей, как обломки старых чар,
Закончится он храмом на обрыве.

Музейным хламом, затхлостью несет
Из храма… Хоть чертог сей нелюдимый,
Он свежий вздох твоими легкими вдохнет…
И первый встречный
назовет тебя любимой…