Рукой снимаю пар души
Там, с горизонта дальних жнив.
Ты полунем и полужив
От этого открытья…
Но слезы боли впереди:
Прольются там, где наследил,
Просветятся, где ты любил
По детскому наитью…
Я пишу тебя благородным,
А ты можешь быть кем угодно —
И таким, и сяким… Не гадаю…
Но я сердцем тебя узна́ю —
И в толпе гуляк, и средь гордых.
Иль богач, иль бедняк, иль свободный…
Вижу только одно неизменно…
Что Божественно — то нетленно.
Мы столкнемся нос к носу, лоб в лоб
Перекосом Земли, наголо́
Острым, точным, как в яблочко меч!..
Не ищи раньше времени встреч.
Когда кого-то поносят, кроют
В его отсутствии,
Душа вослед истекает кровью,
Идет обуздывать
Эти созданные наспех, начерно
Громадины лжи…
И душа за ложью, как за мачехой,
Метет этажи…
Спасением болезнь,
А может тайным знаком
Пришла меня за руку увести
От глупого занятия плести
Узлы чужих интриг… Но так однако
Рождаются враги…
Кричат, условься ставят —
Вилять хвостом, чтоб гордость не явить…
Я промолчу.
Хотят — пускай ославят…
Мне нечего,
Да и не до́лжно говорить —
ангина…
Остроконечные пальцы —
Для того, чтобы ставить лишь точки…
Большим выйти на безымянный —
Круг замкнуть, жизни линию стиснуть…
Указующим — перстни ловить,
Обличая, давая названья…
Средним — метки судьбы вырезать…
Облизать и по ветру нацелить…
Ну а меньшим, цепляющим тайну,
Фитильком от свечи, излучать
То здоровье духовное,
что вздымает нас в вечность…
Лежу поверженной вороной
На отвороте ста восьмидесяти стонов…
Греховна — без утех,
Горька — без услаждений,
В разбитом клюве плач искривлен в смех,
Грязна лицом, итак погрязшем от рожденья…
И что же… — и к поломанной ко мне
Идут за словом, за поддержкою вдвойне,
И я встаю — пускай не птицей снова,
Зато кормяще-белою коровой,
самоотверженной коровой…
Глазами молнии пускаю —
А тело бьется в острых скалах…
Со дна стихию изрекаю —
Она в стихи перетекает…
Во лбу соцветье распускаю —
Оно бессмертье расплескало…
Положу стихи под голову,
Взбитые в волну пуховую…
А укроюсь поздно вечером
Снами редкими, но вещими…
А проснусь — в томах отстоянных
И своей судьбы достойная…
То что Пушкин зачеркнул
В своих записях забытых…
То что Блок с собой унес
Во гробу в кудрях развитых…
Что Цветаева петлей
В волнах Леты всмерть удила…
То что в Бродском до конца
Лишь чуть-чуть не добродило…
Разве нам ли ТО судить,
Что еще толкает Землю
Всё крутить, крутить, крутить,…
Всё писать благословенно —
Тайна есть… неисчерпанная печалью…
Тайна здесь… не приравненная ко счастью…
Я ЕЕ никак не величаю,
Боясь отделить часть от части…
За редким исключением выдыхаю,
Но и то не по суете, а по сути…
И больше не кажусь себе, а каюсь
Безымянной степенью первостепенной суммы…
Один мой знакомый ирис,
Что рос за соседней калиткой
Лиловыми дольками вниз,
Сказал мне, что буду великой…
Протягивал сини свои,
Сирени в ладошке зеленой.
Гадал, что осилю стихи
И что буду вечно влюбленной
На горе мое — без взаимной тоски…
На счастье — бездонно…
Встретимся ли мы когда?..
Всю меня дождями смыло…
И тебя несет вода
Нескончаемым разливом.
Прямо в точку загремит,
Вспорет молнией как шпорой.
Всё заставив изменить,
Выбив из-под ног опору.
Я давно уже не та —
Ноя бледная голубка…
Всё бежит-бежит вода,
Нас приводит — друг для друга…
Прощай, мой нерожденный друг!
Я ухожу в поля магнита,
Где тянутся признанья рук,
Где сердце всем мирам открыто.
Туда, где так еще живуч
И быстр за волнами рассвета
Искомой мысли чувство-луч…
Туда, где дышится поэту…
Если было б куда мне уйти,
Я бы просто ушла в одиночество —
Без ответа, без имени-отчества,
В даль, в пустыню святыню пасти…
Ни подруга, ни мать, ни жена…
И напрасно любимой казалась я…
Вы простите мне глупые слабости —
Я еще здесь так мало жила…
Просто хочется думать лучше —
Я опять обманулась?.. скажи —
И провидеть, спускаясь всё глубже,
В недостроенных сотах души…
Быть пчелой — иль воды, или воска
Принести, иль нектара с собой…
Ничего, что она не вернется,
Перегруженная судьбой…
Ничего, что она не увидит,
Как ты сказочно будешь богат…
Колет жалость в груди, не обида…
Вот и ты пожалей себя, брат…
Неужели опять обманулась?
Напридумала с короб любви…
Жало правды еще не коснулось —
Это трепет предчувствий обвил…
Вчера ты радугу принес.
Сегодня ломтик лунной плоти.
Мы перейдем от слов, от слез
К понятьям более бесплотным…
Но ранящим — и прямо в цель! —
Со всею мистикой открытий…
От спектра только пурпур цел,
А от луны — пробел омытый…
Единственных тюльпанов красный рой…
Всех, как один, стоящих сильно, сочно…
Один, как все, — нутро свое открой!
Но ты, мой недоверчивый, не хочешь…
Кудрявая атласная печать
Бежит вдоль губ,
Стекая тайно в небо…
И не могу себя разоблачать,
И снова раскрываюсь глупо… немо…
Сирень
Качну рукой сиреневую гроздь —
Качнутся эти звезды, эти ду́хи —
Переместится маятника ось
На новые и запахи, и звуки.
Сирени переполнена лоза
В таких дрожащих, слишком слабых листьях…
И кажется, сорвать ее нельзя —
Посыпятся безжизненные мысли…
Одуванчик
Сорвешь одуванчик, утрешь молоко
С усов его тонких и бледных…
Он, желтый, уже не узнает покой
Летящего пуха и лета.
И желчь его вся так и не разлилась,
А мажет пыльцою от солнца…
Как здорово то, что осталось у нас,
И что на губах не обсохло!
Моя любовь опять не достучалась…
И посрамленно, тихо умалялась,
Текла из глаз… О нет, не посрамленно,
А устремленно по канату чувств
Ходила до тех пор, пока освобожденно
Я тут за ней вполголос не взлечу…