А я была в Карпатах у родственников.

Вечером быстро стемнело — солнце зашло за горы. Хвать! А воды-то и нет, чтоб помыться с дороги. Взяла путню (ведро), почавкала ногами по мокрющей от росы траве, а там крутой склон к горной речке и где-то посередине дороги колодец. Чуть не упала. Решила утром помыться, не рисковать.

На рассвете пошла — всё село спит (там поздно встают), травы опять тонут в росе и еще холодно, как и вечером. Можно было и в росе искупаться, повалявшись. Да я у колодца два ведра на себя вылила и босиком побегала по траве. Речка-то ведь мелкая — не искупаешься, но быстро журчит-бежит. Вадрусивка называется. Уже днем на мостике деревянном, что через нее перекинут, сидела и грелась на солнцепеке, но вода приятно охлаждала, бликами омывала.

Девушка-горянка шла через мосток и на меня строго смотрит: мол, чё расселась-то, ведь не пройти — узко больно. Не помню, что я ей сказала, отодвигаясь к самой кромке досочки. И упасть было бы не жалко (не жалко кед) — экая благость на душе. А девушка так сердитой и ушла. Я помешала ее невеселым мыслям своей праздностью да болтанием над речкой ногами. Но речка все это уже унесла давно и далеко, а благость осталась — в сердце прямо через край плещется.
Родственники как узнали, что я кроме фруктов ничего не ем, то махнули на меня рукой. Делали богатые застолья. Родственники другие посъезжались к ним с окрестных деревень — храмовый праздник на Спаса был. А я за домом больше сижу под тыном на травке — помидоры ем, груши, смакота! Вылезла на гору за селом — далеко, а видно, как Стефа (наша хозяйка) по тропинке от колодца к хате поднимается, руки с полными вёдрами. А я-то с вечера тропинки этой не заметила, и утром тоже скользила прямо вниз с косогора — на пятках, как на лыжах... по росе...

На верху за селом, у самого леса позагорала, черная пришла. Один нос торчит, буряк буряком.

Так под забором возле хаты и провела три дня. Но мне такая жизнь очень понравилась! Считай, никакой цивилизации: ни газа, ни интернета, дороги в Карпатах не асфальтные, а грунтовка. Воздух обалденный — хоть ножом режь да ешь, как хлеб...
Особенно здорово на горе в травах лежать: букашки по тебе ползают, но не кусают (ранее прочитала об этом, про букашек-то, и вот проверила — действительно не кусают, но долго и вдумчиво сидят, а потом ползают, бегают по тебе — работают!).

Эдак затопчешь пару-тройку бананов и привалишься спиной к островерхому стогу сена (такие стога только в Карпатах делают).Так и стоим, друг дружку подпирая и гору сообща поддерживая... Вдыхаешь вечность — из семян-свежихтрав-и ужевысушенных — цикл и замкнулся.

Ведь мечтала с самого детства объездить свою горную Львовщину, прочувствовать родную от деда-прадеда землю. Вот и измеряла ее мощь: от долины с реками Стрый, Опир до Великого Верха (горы в 1243 км над уровнем моря). В речи спонтанно перешла на диалект местных жителей. Этнографическая группа — бойки. От «бойе», что означает «да».