Я сны далекие, как снег высоких гор,
И чистые, как родники в колодцах
Перетоплю мечтой великой, и костер
Этот поднимется до солнца.

И по его ступеням и лучам,
И по фосфоресцирующим искрам
Придут на Землю лучшие из чад,
Божественным проникновеньем брызнув…

Гудит на целый мир
Отчаянная муха:
И нелегко летать,
И ползать тяжело,
Когда тебе достались
Лишь от духа —
Лишь крылья, да и те
Несут один живот.

А есть ведь высшее предназначенье!
И даже мухи знают устремленье…

Венчик ты нагой
Лепесткам растенья
Да на мой огонь,
На мое цветенье.

Как живешь ты там?
Далеко ли? Скоро ли?
Ты венок цветам
Да на мою голову.

Ты венец слезам
Да на сердце ждущее.
Драгоценный самый
Камешек из будущего…

ах, вишня!
ты цветешь
перед рубином сочным —
свежее юных лет,
светлее белых зим…
и аромат метешь
в душистых многоточьях
перед
раздавленными ягодами вин…

Иногда мне кажется,
Что болезнь права —
По пятам увяжется
Слабость, сон-трава,

Чтобы в тяжких сумерках
Свет не пропустить,
Чтобы что-то умерло,
Что слегло грустить…

А я всё так и не согрелась
В живых проталинах сетей:
Душа уже к весне «разделась»
И растворилась в наготе…
И тчет ажурную безмерность
Разреженного духа смелость…

доедают муравьи
запустение глухое,
и светлей весны покои
чистотою от любви…

Ходила к замку каждый день —
Была в душе заточена́ я:
В ее и башне, и узде
Стен крепостных, тоску черпая.

То мнила горничной себя,
Монахиней, то королевой.
Но все отпало перед белой
Единой сутью бытия.

И своды начали расти,
И рвы наполнились водою,
Природа вырвалась на волю
И оживила все пути.

Теперь я в замке том живу.
И дух мой странствует повсюду
И на зубцы, как стрелы чуда,
Нанизывает синеву…

Мне кажется — весну рождаю…
Ношу всех почек остроту
И изумрудов наготу
От тесных догм освобождаю
И искры свежести пряду…

Коснется головы чалма.
Ты изнутри меня посмотришь
Высокой строгостью чела
Из двух пронзительностей острых.

Но в мягкой ласке бороды,
Что спрятала в усах улыбку,
Пойму, как благодатен Ты,
Внутри Тебя Домой проникнув.