«Моя жизнь — завод!»
Из сна процитировал парень.
Хвалю его:
«Оригинально —
Завели и покуда идем»,
«Но я хотел бы… —
В мою сторону комментарий —
Как ты, хореографом быть,
Произвольно литься дождем,
Обтекаемо и спонтанно
Вылепливать телом реальность».
Я промолчала в ответ —
Тупею, когда так…в лоб.
Что аж проснулась
И лишь
Потом, как всегда, догадалась,
Что ответить ему.
Или себе?
Чтоб
Вот так,
«без забот, без хлопот»,
Радостно жить на воле,
Нужно оставить всё,
За что цеплялось нутро:
Сойти с пищевой иглы,
Содрать с себя корку боли,
Выдержать натиск родни
И — сталкером под метро
В клоаке канализаций
Проползти на локтях и брюхе
Изнанку цивилизации
Из собственных же нечистот,
Без всякой надежды узреть
Свет во тьме и разрухе,
Почти уж не веря в то,
Что в сказке, в конце, повезет.
А можно — и вовсе легко:
Забыть вот так, в одночасье,
Чему учили и что
Навязывали как шанс
Единственно тут возможного
Больного убогого счастья.
Ну всё —
Побежала в душ
И за
Земляникой для нас…

2013

P.S. «Когда человек своим грехопадением отклонился от единственно верного питания, тогда и начались все его бедствия; это чётко просматривается в Библии.

Культура, а с ней и собственность стали необходимы тогда, когда человек стал неправильно и слишком много питаться, и первый кто начал огораживать землю, был не первым злодеем (по Руссо), а первым культурным человеком. Он так поступал, чтобы защитить от голода себя и своё многочисленное потомство, которое он зачал вследствие повысившихся половых инстинктов, вызванных неправильным питанием. Поэтому его пища стала «смешанной» и в такой же степени смешанными стали его мысли и характер. Он придумал способ прикрыть свою наготу, чтобы обмануть своих соседей (которые вероятно ещё были голыми) при половом отборе, потому как его красота пострадала от неправильного питания. Поэтому возникло производство одежды…

Пока человек внутренне не является райски чистым и красивым, он не будет таким и снаружи. Поэтому культура нудизма никогда не проникнет, пока человек употребляет культурную пищу. Но продукция последней является экономическим условием существования культурного человечества и социально-экономически нужнее, чем его физиологическая жизненная потребность. Поэтому одежда остается необходимой, соответствующей обычаям, моде и полицейским требованиям. Таким образом «государство обнаженных» в государстве «моды на одежду» остается утопией, потому что это, боящееся воздуха, света и ночи «модное общество» экономически живет от моды, но при этом одновременно увеличивается скорость наклона его уровня к бессознательному самоубийству, «там где крупный город, всё медленное самоубийство называют жизнью» (Ницше)» — из Арнольда Эрета.